Ольга Черных - Придумай что-нибудь сама

Хотелось побыть одной.

Но мужчина уже стоял передо мной. Теперь я вспомнила, где видела его раньше. Это наш прораб. Он руководил большой бригадой строителей. И осенью нам обещали сдать жилье «под ключ». Наверное, от того, что сегодня он выглядел не совсем привычно, я не сразу узнала его. Гладко выбрит, в свежей рубашке, что, называется «к лицу». Я уловила легкий запах одеколона – довольно редкое явление на стройке. Непроизвольно окинула взглядом фигуру: высок, широкоплеч, хотя выглядел несколько худощавым, и… вполне хорош собой. До этого мы не раз встречались, но особенной теплоты в общении не намечалось. Поэтому сейчас было непонятно, отчего так горят его черные глаза под кустистыми бровями, и откуда он знает мое имя? Хотя это не являлось большой тайной для подрядчиков и будущих соседей.

Странная улыбка блуждала по его лицу, и по всему было видно, что он рад нашей встрече. Совершенно не разделяя его хорошее настроение и непонятную мне радость, я холодно извинилась и прошла в дом. Прораб следовал за мной и молчаливо сопровождал по комнатам.

– Мне все нравится, – сказала вежливо, в надежде, что похвала заставит его уйти.

– Это уже хорошо, – ответил он и улыбнулся.

Я невольно отметила, что улыбка у него приятная. Надо же, я даже не подозревала, что всегда угрюмый и несколько нелюдимый человек, умеет так улыбаться. Оказывается, он очень обаятельный и милый. И, все же, непонятно, что это его сегодня так «заносит» в мою сторону?

– Ребята постарались и успели даже раньше, чем обещали, – добавил он, несколько смутившись под моим, скажем, не совсем приветливым взглядом.

– Вы о чем? – этот вопрос вмещал слишком много.

– Как о чем? Все ваши замечания учли и неполадки устранили, – ответил он, теперь уже сам, странно на меня посматривая.

– Замечания? – спросила невпопад. – Да не делала я никаких замечаний, – досадливо пожала плечами.

Прораб не уходил. Он от меня чего-то ждал.

– Как же, Софья Михайловна? Трудно поверить, что вы могли забыть… – он выглядел немного растерянным.

Мы надолго замолчали, каждый в ожидании. Я ждала, когда он уйдет и оставит меня одну, а, чего ждал он, я еще не поняла, хотя мне это было совершенно не нужно и не интересно. Неловкая пауза затягивалась, и вдруг он спросил:

– Вы еще не забыли, как меня зовут? В прошлый раз вы несколько раз повторяли мое имя, чтобы запомнить.

Я оторопело посмотрела на прораба, лихорадочно соображая, что он от меня хочет? Должно же было быть хоть какое-то объяснение его странного поведения? Убей меня, но я никогда с ним не знакомилась и понятия не имею, как его зовут? Пускай себе зовут, как хотят, и мне до этого нет никакого дела. Работает себе, ну и пусть работает, строит для нас дома. К тому же, все коттеджи на нашей улице строились по одному проекту и были рассчитаны на маленькие или неполные семьи. Они были простой планировки, и каждый заказчик внес свои незначительные изменения в проект еще задолго до начала строительства. Все было официально утверждено в каждом отдельном случае и изменено до начала работ. Так что никакого особенного общения со строительной бригадой мне не требовалось. Так, если только некоторые замечания по ходу работ.

Наверное, мое недоумение и нежелание признавать знакомство с ним резко испортило ему настроение. Он пробормотал слова извинения и направился к выходу. Я смотрела ему вслед. Мужчина шел, низко опустив голову и, ссутулив плечи, словно только что принял на них тяжелый груз. Вдруг я вспомнила, что Сима мне что-то говорила об этом прорабе, когда мы были у тети Маруси. Сейчас я точно не могла вспомнить, о чем был ее рассказ, но это было что-то хорошее. Плохое я запомнила бы наверняка. Кажется, она отзывалась о нем с некоторым восторгом.

– Подождите, – я догнала его у двери. – Простите, мне сегодня немного не по себе. Пойдемте, позавтракаем со мной на крылечке, а заодно и вспомним, как вас зовут, – я виновато улыбнулась.

Глаза прораба вспыхнули ярким огнем и в них забегали веселые искорки.

– Вы решили меня разыграть?

– Что-то вроде того, только получилось нехорошо. Еще раз простите, не сердитесь на меня, – я изобразила виноватое лицо и искренне раскаяние.

– Да, перестаньте вы, Софья Михайловна. Я на вас совсем не сержусь. На вас невозможно сердиться.

– Правда? – в моем голосе было откровенное кокетство. – Тогда в доказательство того, что это так на самом деле, скажите мне еще раз, как вас зовут? Я, честное слово, боюсь, что-то напутать, – наивно схитрила я, рассчитывая, таким образом познакомиться с прорабом «еще раз».