Мария Очаковская - Книга предсказанных судеб

И мы с Татуш и фра Микеле устремили наши взгляды туда, куда она показывала, но ничего не увидели.

– Смотри же, мама! – вновь закричала дочка.

Но я по-прежнему ничего не увидела, а лишь услышала – из белого тумана будто эхом отозвался другой детский голос, тихий и жалобный:

«Мама! Мама!»

И вот, подъехав к мосту через Лебяжий ручей, мы наконец смогли разглядеть мальчугана, бредущего вдоль берега. Увидев нашу повозку, он, должно быть, испугался и хотел убежать, но, передумав, остановился и что-то в страхе залепетал, глядя на нас. Из сказанного им я не разобрала ни слова. По нашей просьбе возница осадил лошадей.

– Как он, однако, странно изъясняется, – шепнул мне фра Микеле.

Мы вышли из повозки.

– Не бойся, дитя! Мы не причиним вам вреда! – с ласковой улыбкой обратился к мальчику монах и, подумав, повторил то же самое по-итальянски.

Но тот молчал. При этом вид у него был и в самом деле испуганный, а еще престранный. Все в нем, начиная с его одеяний, выглядело странным. Однако он не походил на простого виллана – прямой и открытый взгляд мальчугана был исполнен достоинства.

Татуш, поспешившая выйти из повозки, без церемоний принялась его разглядывать.

– Должно быть, он отстал от тех самых странствующих бьянчи, – обойдя незнакомца со всех сторон, предположила она. – Взгляните на его одежды. Он облачен во все светлое.

– Не пугай его, няня. Посмотри, он чуть не плачет! – остановила ее я.

– Возможно, вы правы, любезная Татуш, – сказал фра Микеле и вновь обратился к мальчику с вопросом, голос его звучал почтительно и ласково: – Скажи нам, кто ты и откуда? Как твое имя? Поверь, мы не сделаем тебе ничего плохого.

Незнакомец в растерянности пробормотал что-то в ответ. Слова, что он произносил, показались мне знакомыми, но звучали весьма необычно, будто бы отрок намеренно их коверкал.

Беседа с незнакомцем грозила затянуться.

– Ну, вы тут и без меня дело сладите! А я лучше догоню наших всадников, – недовольно проворчала Татуш. – Они, должно быть, уже у самой мельницы.

Она не стала дожидаться, чем закончится наш разговор с юным странником, а пошла пешком догонять кузена Анри и Роллана, которых давно и след простыл. До мельницы, хоть она была и скрыта густым туманом, оставалось не более двух лье.

«Ох и не к добру все это!» – долетел до нас ее недовольный голос.

– Однако я совсем не понимаю, что же нам с ним делать? Ведь нас ожидают, – размышляла я в полном замешательстве, – но в то же время бросить этого мальчика одного на дороге будет жестоко. Возможно, он голоден?

Брат Микеле тотчас достал из повозки хлеб и бутыль с вином:

– В самом деле, недурно было бы накормить его…

Вдруг до нашего слуха донесся скрип телеги. На нашу удачу, на дороге показался зеленщик, поспешавший на кухню с корзинами, полными салата и петрушки. И я сочла разумным препоручить незнакомого мальчугана заботам зеленщика:

«Скажи мэтру Мартену, – наказала ему я, – чтоб он принял его и хорошенько накормил. Пусть он будет ласков, внимателен с маленьким странником и не отпускает его, покуда мы не воротимся».

На прощанье погладив мальчика по голове, я села в повозку, монах последовал за мной, и мы возобновили наш путь.

– Боже мой! Как же все это таинственно! Отчего теперь с нами не случается ничего подобного! – воскликнула юная Элинор.

– Да, признаться, явление того отрока нам также показалось весьма таинственным, – улыбнулась графиня. – По дороге к старой мельнице мы с фра Микеле, несмотря на все наши старания, так и не смогли дать этому разумного объяснения, кроме того, что уже предложила няня Татуш.

Но вот впереди показалась запруда и послышался шум воды. У одного из раскидистых дубов, что росли вокруг, мы увидели лошадь и пони, стригущих траву. Однако, вопреки обыкновению, к звукам работающих мельничных колес примешивались чьи-то громкие голоса и крики.

Я тотчас поняла, что случилось неладное, и, как только повозка подъехала ближе, поспешила сойти с нее.

«Господь геенной тебя покарает!!! Будь ты проклят!!!» – Мой слух уловил отчетливый голос… О! Я его мгновенно узнала. То был голос Татуш, моей верной доброй няни, но каким страшным он мне показался! Она кричала, как грешник в аду.

«Беги, малыш, спасайся!» – вновь прозвучал ее крик и оборвался.

Не разобрав, что к чему, лишь только заслышав этот истошный вопль, залилась слезами моя маленькая дочурка. А у меня от ужаса волосы на голове зашевелились. И я не медля бросилась туда, откуда доносились крики. Не раздумывая, за мной побежал и фра Микеле, он оказался много проворнее и опередил меня на несколько шагов. Из повозки выскочил кучер. От запруды нас отделяла небольшая роща. Могучие, в несколько обхватов, стволы дубов мешали видеть то, что происходит там, у водоема. Но воображение мое рисовало поистине чудовищные картины: лихие люди схватили юного графа и хотят его убить.