Лэйси Дансер - В погоне за миражами

Он завернул к ее дому и остановился на площадке рядом с ее машиной.

Каприс только сейчас поняла, что даже не вспомнила о том, что оставила свою машину у бара.

— Как она сюда попала?

— Я распорядился, чтобы ее сюда отогнали.

— Почему?

— Твой поверженный противник мог позволить пьяной жажде мести победить инстинкт самосохранения. А я не в настроении объясняться с полицией и органами правопорядка.

Куин вышел из машины и успел открыть дверцу раньше, чем она сделала это сама. Он протянул ей руку, и Каприс вложила в нее свою, поскольку не могла придумать предлога отказаться.

— Я еще не поблагодарила вас за то, что пришли мне на выручку. Не думаю, чтобы Крошка и пальцем пошевелил, если бы его двоюродному брату вздумалось размазать меня по стенке.

Куин продел ее руку в свою.

— Я тоже не думаю, — согласился он. Каприс посмотрела на него, пытаясь понять, чем закончится их разговор. Ничто в Куине не выдавало гнева, однако сама она ощущала ярость, похожую на ту, что видела в его глазах, и опасалась, не обманывают ли ее чувства. Его голос, мягкий и спокойный, как окружающий их ночной воздух, был почти нежным. Но эта нежность слишком напоминала уловку, которая завлекает, пряча слова в тайны.

— Вам нет нужды меня провожать.

— Ты обедала?

Он не приостановился на площадке второго этажа, а продолжил подъем. Каждый его шаг казался частью гармонического целого, успокаивающе-ритмичного — как и его движения, когда он вел машину по городским улицам. Похоже, он использовал этот ритм для того, чтобы спуститься с пика своей ярости.

— Нет, — пробормотала Каприс, останавливаясь перед своей дверью.

— Сколько времени тебе надо, чтобы переодеться?

— Вам не обязательно меня кормить.

— Но я хотел бы это сделать.

Куин взял у нее ключ и сам отпер дверь, а потом пропустил Каприс в крошечную квартирку. Он осмотрелся, не оставив без внимания ни неновую вытертую мебель, ни единственный телефонный аппарат, ни тесные комнатенки, ни отсутствие удобств…

Каприс могла себе представить, какой он видит ее ночлежку. Поправить дело тут мог бы только полный ремонт. Она ожидала, что он что-нибудь скажет, но ее ожидания не оправдались. Он молча прошел по комнате к единственному достаточно большому креслу, в котором мог бы поместиться. Вопросительно приподняв брови, он посмотрел на нее.

— Вы прекрасно умеете молчать, — раздраженно бросила она, не справившись со своим гневом. — Я знаю, что хвастать тут нечем.

— А по-моему, тут просто великолепно, — не согласился он с ней.

Каприс заморгала, настолько изумленная его словами, что забыла оправдываться дальше.

— Ты была зла, когда выбирала эту квартиру. Я во второй раз вижу, что ты поддалась импульсу, не контролируя себя. В первый раз — сегодня вечером. Этот грубиян довел тебя, и ты с ним сквиталась.

Куин пожал плечами, чуть заметно улыбаясь. Впервые с той минуты, когда он увидел в глазах Каприс страх, он позволил себе надеяться.

— Это звучит не слишком мило.

— Мило — это скучно. Обыденно. Обычно так вежливо называют апатию.

Она коротко рассмеялась: его оценка ее одновременно и позабавила, и немного встревожила.

— Это очень прямо.

— Ложь была бы лучше?

Каприс отвернулась и бросила сумочку на столик у двери.

— Нет. Но проще. — Она оглянулась через плечо и на секунду заглянула в его глаза, менявшиеся настолько стремительно, что даже мгновение казалось более долгим. — Вы сбиваете меня с толку.

— Знаю.

— По-моему, вы делаете это специально. — Он ничего не ответил. — Вы этого не отрицаете?

— Ты высказала мнение, а не факт.

— Это не ответ.

— Другого у меня сейчас нет.

Она нахмурилась. Ей хотелось потребовать от него прямого ответа и страшно было его услышать.

Куин кивнул в сторону спальни:

— Иди переоденься. Я сегодня никуда не уйду.

Каприс пошла. Отвага отступила перед благоразумием, и она предпочла покинуть поле битвы.

Куин проводил ее взглядом, стремительно оценивая ситуацию. Сегодняшний грубиян неожиданно оказал Куину услугу. Каприс сейчас чувствует себя неуверенно. Страх не исчез, но он затаился. На этот раз Куин знает, чего ждать. Он посмотрел на свои руки и позволил им сжаться в кулаки, которые были под стать все еще клокочущей в нем ярости. Каприс и не подозревает, что сегодня рядом с ним она, как никогда, в безопасности. В нем поднялось слишком много эмоций. Чтобы с ними справиться, ему надо замкнуться. Ему придется общаться с ней на самом поверхностном уровне, пока он не сумеет забыть ту жадную руку, ради примитивной похоти готовую ранить, сломать, унизить… На настоящее наложились картины прошлого. Ему случалось видеть вещи и пострашнее. И мстить более жестко, чем этим вечером. Это — одно из его проклятий, тех черных демонов, которых не удается победить, его тьма, которую могла бы осветить только одна свеча.