Юлия Шилова - Жизнь с перчинкой, или Идите смело против правил

— Доченька, ты должна понять, я просто предлагаю тебе взвешенное и трезвое решение этого вопроса. Аборт бывает иногда необходим. Всё зависит от конкретной ситуации и стечения определённых обстоятельств. Всё-таки смерть живого организма есть смерть живого организма — тут ничего не скажешь, но я точно знаю, что иногда смерть бывает гораздо гуманнее жизни. И это именно твой вариант.

— Я уже не в том возрасте, чтобы за меня принимали решение, — бросила я на отца укоризненный взгляд. — Аборт — безусловное зло. Последствия аборта колоссальны для женщины — и моральные, и физиологические. Я не жалею, когда шлепаю муху, но в том-то и дело, что ребёнок — не муха и не таракан, а мыслящее, чувствующее существо. Ребёнок видит свет, слышит звуки. Он чувствует настроение матери в утробе. У ребёнка своя кровеносная система, мозг его работает и развивается активно. Почему он — не человек? Не понимаю, как по чужому желанию можно убить собственного ребёнка?

— За ребёнка поначалу должны думать близкие люди, ибо сам ребёнок ничего решать не в состоянии. Именно они решают, жить ему или умереть. Иными словами, право выбора должно быть за взрослыми, ибо они-то как раз могут его сделать, а ребёнок нет. Они и делают выбор исходя из каких-то рациональных соображений. Умозрительные рассуждения, что есть аборт с морально-религиозной точки зрения, я считаю, следует вообще опустить, так как мораль — моралью, а жизнь — жизнью.

— Нет, папочка, ты не прав. Это тягчайший грех — убийство любви и маленького человечка. Аборт — это форменное злодейство, душегубство малыша, который ещё не может за себя постоять. Я знаю, что после аборта заболею, стану несчастной, так как буду знать, что совершила детоубийство.

— Лично я не могу зародыш недоразвитый считать человеком, — бросил отец, чем заставил меня содрогнуться. — При аборте вынимают ещё не сформировавшегося человека, у него даже разума нет. Мы ведь все едим мясо убитых животных, и ничего, убиваем же! А этот эмбрион вообще непонятно что, так — кусок мяса. Мы стрижём ногти, отрезаем волосы — их тоже жалко? Ребёнок может оборвать твою жизнь, а тебя недавно вытащили с того света, и я не могу тобой рисковать.

— Папа, ну почему ты меня не слышишь?! — закричала я с отчаянием. — Это убийство! Независимо от срока! У шестинедельного ребёнка уже сформированы все органы, в том числе мозг. Нет, наверное, большей трагедии в жизни женщины.

— Да, существуют в Сети фотографии эмбрионов, извлечённых при абортах, типа смотрите и пугайтесь… Хотя не суть, какой он, имеет смысл различать, что есть человек, а что есть биомасса, то есть человек потенциальный, но не реальный. Ребёнок — недоразвитая субстанция. Для меня человек — это личность, а личность думает, анализирует, имеет своё мнение, а не существует на животных инстинктах. Безусловно, любое хирургическое вмешательство наносит вред. Однако к медикаментозному аборту это не вполне относится. А если рассматривать саму беременность, то она несёт гораздо больший вред организму, нежели аборт. Всё дело в том, что ребёнок до определенного срока — просто кусок мясца, как тушка кролика в магазине, например. Пока нет сознания — нет и жизни. Ты обязательно родишь ребёнка, но позже, когда твой организм окрепнет, пройдёт реабилитация. И ты родишь малыша от достойного человека.

— Папа, мы разговариваем с тобой как слепой с глухим. Достойного человека я уже встретила. Ну почему ты меня не слышишь? Ты говоришь страшные, горькие и чудовищные вещи. При чём тут личность? Дело в том, что плод становится ребёнком практически сразу. И даже на второй неделе беременности уже всё чувствует. И боль, естественно, тоже. Это желанный ребёнок, пойми. Плод моей первой и единственной любви. Ты хочешь сказать, что жизнь считается жизнью с момента начала физиологических родов? Не соглашусь. Разве ребёнок в утробе матери живым не считается? И его жизнь начинается только с момента родов? А как же биение сердечка? Моменты, когда ребёнок начинает шевелиться? Мне даже больно представить маленькие ручки-ножки в окровавленном лотке…

— Вот ты говоришь, что зародыш что-то понимает, — отец словно не слышал меня, — а не задумывалась ли ты, почему не помнишь, как находилась в животе у матери?

— Папа, это не аргумент. Эмбрион, которого я сейчас ношу под сердцем, уже человек! Хоть он и не сформировавшийся ещё, но у него уже есть зачатки для того, чтобы вырасти и стать таким же полноправным членом общества, как и мы. А может, даже и намного лучше. А аборт есть убийство, которое ничем не отличается от убийства взрослого человека, и даже более того, убийство, как ты говоришь, эмбриона — куда более жестоко и омерзительно, поскольку лишают права на жизнь совершенно беззащитное маленькое существо! И какое ты имеешь право презрительно называть ребёнка эмбрионом? Это ребёнок, который полностью зависит от меня, и пусть всего лишь несколько недель прошло с момента зачатия, это новый, уникальный человек, который готовится прийти в наш мир.