Нора Робертс: Возмездие

– Постою. Может, расскажешь мне свой план? Ты ведь так обычно делаешь? Тебе же надо снача­ла похвастаться.

– Я это хвастовством не считаю. Я действую во имя своего отца, я мщу за его гибель. Шаг за шагом. Закончив дела здесь, я достану и Келли, и Мюррея, и еще одного. Удушить, утопить, отра­вить! Шестеро грешников за шестерых мучени­ков – и еще трое, чтоб получилась новена. После этого душа его обретет покой.

Он отложил лазер и провел пальцем по склад­кам плаща Девы Марии – статуэтка уже стояла на столе.

– Порядок пришлось изменить, но господь поймет меня. Сегодня Рорк войдет в свою нечес­тивую обитель – и увидит своего старинного дру­га мертвым. И свою сучку легавую увидит мерт­вой. Все будет выглядеть так, будто они друг друга прикончили. Страшная битва здесь, в его доме, – битва не на жизнь, а на смерть! На миг, на один-единственный миг он поверит в это, а потом по­явлюсь я – и Рорк узнает правду. Боль его будет ужасной, непередаваемой. Он поймет, что такое проигрывать, что такое лишиться всего. Он пой­мет, что своим собственным злом навлек Ангела Отмщения на свой дом. Меч карающий!

– Ангела Отмщения? – Ева решила, что пора рискнуть. – Так вот откуда эти инициалы А.О. Мы знаем про тебя все, Лайам. Знаем, |как ты внедрился в «Рорк Индастриз», как работал на оборудовании Рорка, как воровал у него. – Она шагнула поближе, не сводя с него глаз. – Мы знаем, откуда ты. Мы нашли твое логово. Сейчас в новостях показывают твою фотографию. И фо­тографию твоей матери.

– Лжешь! Лжешь, сука!

– Тогда откуда я знаю, кто ты? Откуда я знаю про А.О.? И про комнатенку в квартире твоей ма­тери, где ты держал аппаратуру. И про другое место, в центре – «Оно наверняка в центре», – сказала она себе. – Про «жучков», которых твоя мать сунула в квартиру Соммерсета. Как видишь, мы сыграли в твою игру, Лайам, и мы тебя побе­дили. А то, что не выяснили сами, узнали от Одри. Она рассказала все перед тем, как ее отпра­вили в камеру.

– Ты лжешь! – заорал он и кинулся на Еву.

Ева была готова к нападению. Она здоровой рукой заблокировала его руку, локтем заехала ему под дых, поставила Лайаму подножку и рухнула вместе с ним на пол. Он упал на ее раненую руку, но Ева постаралась забыть о боли и кулаком вре­зала ему по челюсти.

Однако она не рассчитала того, сколько силы придаст ему ярость.

Лайам впился пальцами в ее рану, и у нее по­темнело в глазах. А потом она почувствовала, что он приставил пистолет ей к горлу.

– Ты, лживая сука! Я вырву тебе язык!

– Включи телевизор. – Ей хотелось лезть на стену от боли. – Сам увидишь. Давай, Лайам! «Канал 75».

Он выпустил наконец ее руку, и она, едва сдерживаясь, подавила стон. А Лайам метнулся к экрану.

– Она врет, врет. Она ничего не знает, – бор­мотал он себе под нос, включая телевизор. – Пресвятая Богородица, спаси нас! Она умрет. Они все умрут. Господь уничтожит их всех, уничтожит моими руками. Это – мое!

Ева подползла к Соммерсету, пытавшемуся осво­бодить руки.

– Уходите, – прошептала она. – Этот чело­век безумен. Вы можете выбраться, пока он смот­рит телевизор. Он сейчас даже не понимает, где находится. Уходите, иначе он вас убьет.

– А как же вы?

– Я не доберусь до двери. – Рана снова кро­воточила; лоскут, которым она перевязала себя, промок насквозь. – Пусть он сосредоточится на мне и забудет про вас. Надо попытаться его от­влечь, тогда, возможно, он не услышит, как вой­дет Рорк. – Она с трудом встала на колени. – Ес­ли он не услышит Рорка, у него будет шанс.

– Одри – его мать?

– Да. – Еве наконец удалось подняться. – Все происходящее – на ее совести. – Она огля­нулась на Лайама, который, что-то выкрикивая, смотрел, не отрываясь, на экран. – Лайам, я от­везу тебя к ней. Ты же хочешь увидеть мать? Она просила о свидании с тобой. Хочешь ее увидеть, да? Я тебя отвезу.

– Вы ей сделали больно? – Слезы полились у него из глаз.

– Нет, конечно, нет. – Ева, пошатываясь, шагнула вперед. – С ней все в порядке. Она тебя ждет. Она скажет тебе, что теперь делать. Она ведь всегда тебе говорит, правда?

– Она всегда знает, что нужно делать. Господь говорит ее устами. – Лайам, словно забыв о Еви­ном пистолете, опустил руку. – А я – ее единст­венный сын. Я есть свет!

– Разумеется. И ты ей очень нужен.

«Еще один шаг, – подумала Ева. – Только один. Выхватить пистолет – и все».

– Она рассказала мне о замысле господнем. – Рука с пистолетом снова взметнулась вверх, и Ева замерла. – Убить тебя! Господь требует жертвы. Но сначала я убью его, – сказал он, отвратитель­но улыбнувшись, и навел оружие на Соммерсета.