Аманда Кросс - Убийство по Фрейду

— Ну, — начала Ники, машинально отпив глоток шерри, — этот день начался как любой другой.

Так всегда и бывает, подумала Кейт, но мы замечаем это, только если день заканчивается не как обычно.

— Эмануэль встал одновременно с мальчиками. Фактически это единственное время, когда он общается с ними, кроме разве что пары минут в течение дня. И они вместе позавтракали в кухне. Поскольку в восемь к нему должен был прийти пациент, он за десять минут до этого отправил детей в их комнату, где они тихо играли, насколько они вообще способны что-то делать тихо. А я продолжала спать или, скорее, дремать до девяти…

— Ты хочешь сказать, что в восемь утра у Эмануэля уже был пациент?

— Конечно, ведь это самое популярное время. Люди, которые работают, могут приходить на прием или до работы, или во время перерыва на ленч, или вечером. Вот почему рабочий день у Эмануэля, думаю, как и у других психиатров, такой длинный. Например, на сегодняшнее утро у него было назначено пять пациентов, но это очень тяжело и неудобно. Он хочет, то есть хотел, передвинуть одного с десяти часов на более позднее время, если, конечно, тот смог бы прийти днем. Но теперь сеанса в одиннадцать может не быть и всех остальных — тоже.

— В тот день в одиннадцать должна была прийти Дженет Гаррисон?

— Кейт, как ты думаешь, у нее было что-то в прошлом? Просто должно быть что-то, раз кто-то выследил ее и убил в кабинете Эмануэля! Я думаю, что во время психоанализа она упомянула о своем прошлом, но тогда какого черта Эмануэль не заявил в полицию… Но, разумеется, он не стал бы этого делать, ведь это почти то же самое, что нарушить тайну исповеди. И в результате девушка убита, а Эмануэль в опасности.

— Ники, дорогая, вовсе не обязательно, что у нее было что-то в прошлом. Некоторые хотят избежать настоящего или даже будущего. Но я надеюсь, что кто бы это ни сделал, он хотел убить именно Дженет. Я имею в виду, что если полиции придется искать убийцу-маньяка, который никогда не знал ее и, случайно попав в кабинет, потерял голову при виде девушки, лежащей на кушетке… Да нет, это совершенно нелепая мысль! Давай лучше вернемся к вчерашнему дню. У Эмануэля были назначены сеансы на восемь, девять, десять, одиннадцать и двенадцать часов, верно?

— Да, и он думал, что все пациенты придут. Как оказалось, те, кому было назначено на одиннадцать и двенадцать, не явились, или это Эмануэль подумал, что они отказались от посещения, но они все же пришли, вот так и случилось, что я обнаружила тело, потому что двенадцатичасовой пациент…

— Ники, пожалуйста, давай по порядку. Важно не упустить ничего, каким бы обыденным и незначительным это ни казалось. Кстати, сколько всего пациентов у Эмануэля? Я имею в виду, сколько их было на вчерашнее утро?

— Точно не знаю, Эмануэль никогда не говорит о работе. Обычно он принимал не больше восьми пациентов в день, но ведь не все могут позволить себе приходить каждый день, так что я думаю, что всего их было десять или двенадцать. Но лучше спросить Эмануэля.

— Хорошо, давай вернемся к девяти часам вчерашнего утра, когда ты очнулась от своего чуткого сна.

— Честно говоря, было уже четверть десятого. Потом мы с мальчиками пробрались на кухню и поели, для меня это был первый завтрак, у них второй. Мы просто бездельничали, и я, как обычно, лениво составляла список продуктов, которые нужно купить, и разных других мелких хозяйственных дел. Иногда в это время я звоню мяснику, иногда маме, ну и так далее в том же роде. Ты знаешь, как обычно проходит утро.

— В котором часу приходит Пандора?

— О, Пандора тогда уже пришла. Извини, я опять сбиваюсь. Пандора появляется в девять и обычно уже ждет нас с мальчиками в кухне. После того как они перепробуют все из моего завтрака, она убирает посуду, затем одевает ребят, и они уходят гулять, если, конечно, нет дождя. У них там, в парке, что-то вроде колонии. Понятия не имею, какого возраста, пола и национальности остальные дети, но мальчики, кажется, любят с ними играть, а на Пандору с ее серьезностью можно положиться, особенно сейчас, когда она…

— Значит, было около десяти утра, и дети только что ушли с Пандорой.

— Как правило, они уходят чуть позже десяти. Затем я начинаю одеваться и все такое, потому что мне нужно выйти по крайней мере без двадцати одиннадцать, чтобы успеть на прием к своему психоаналитику, хотя обычно я выхожу пораньше, чтобы по дороге успеть куда-нибудь заскочить.

Ники тоже посещала психоаналитика, хотя Кейт никогда не могла до конца разобраться зачем. В какой-то мере, видимо, желая понимать лучше своего мужа, но, возможно, из-за настоятельной потребности разрешить какие-то свои проблемы, главной из которых были, как Ники их называла, «приступы тревоги». Кейт не знала, какие именно страхи одолевают ее подругу, но догадывалась, что они были пугающими и что главная характерная черта их заключалась в том, что, собственно, тревожиться Никола было просто не о чем. Во всяком случае, ни о чем конкретном. Ники, в частности, объясняла, что человека может охватить «приступ тревоги» в лифте, когда ему вдруг становится очень страшно при мысли, что лифт может оборваться и полететь вниз.