Надя Лоули - Гавайская история

Она свалила в кучу на ковре сверкающие лаком разноцветные матрешки (для Ванечкиной кузины), яркие павлово-посадские платки (один соседке, другой детскому врачу), деревянные ложки (неплохо будут выглядеть в кухне), тяжелые альбомы по искусству (в Голландии они стоили целое состояние).

Сувениры, подарки, книги — это понятно. Ну а это кому? Ирка достала из чемодана солдатскую серую шапку-ушанку (Ваня купил), деревенские, грубой вязки веселенькие варежки всех размеров, несколько мордастых «матрен» на чайники…

— Нет, это невозможно! — с хохотом признала она. — Впору открывать магазин русских сувениров! Между прочим, неплохая идея! Белка уже подрастает, заняться мне нечем.

Надо будет с Ваней поговорить на эту тему.

Только Ирка размечталась о собственной лавочке с российскими прибамбасами и даже уже представила себя за прилавком, как раздался телефонный звонок. Ирка уже не боялась снимать трубку, так как проблемы с голландским давно остались позади.

— Явэл! Ой, Розалия Бабаевна! Привет! А мы только что вернулись из Москвы. Как ты, дорогая?

— …

— Да ты что! Поздравляю! Молодчина, что наладила контакт с дочкой Паскаля. Все будет нормально, вот увидишь! Самое главное, на мелочи не обращай внимания.

И Ирина долго и терпеливо объясняла новоявленной мачехе, как выдержать это испытание, избежать «бурь в стакане воды». Только терпение, любовь и деликатность могут привлечь чужого ребенка.

Уже завершая разговор, Ирка, неожиданно для себя, похвасталась:

— Роз, а я подумала, подумала и решила открыть свое дело, правда, это еще вилами по воде писано, но я хочу открыть здесь русский магазин! — Ирина переждала восхищенные охи и ахи. — Ну я и говорю, полно всяких — и китайских, и индийских, и африканских, и черт-те каких, а русского нет. Вот я и решила восстановить справедливость! — И Ирка с полной уверенностью в голосе, будто и впрямь только об этом и мечтала, начала разворачивать план действий.

— Надо Ветке позвонить. Как она там? — озабоченно заметила Роза. — Что-то она затихла. В последний раз болтали на Новый год.

— Я тоже обязательно вечером ей звякну, как раз у них будет утро. Ведь она работала в русском магазине в Сан-Франциско! Пусть мне подскажет, что да как.

Лучи раннего утреннего солнца скользнули по полу открытой террасы, пробрались в глубину дома и, просочившись через приоткрытые шторы в спальню, осветили лицо спящей Ветки. Она открыла глаза и зажмурилась. Потянулась, одним глазом посмотрела на часы и блаженно улыбнулась: девять утра, ну надо же, ей удалось поспать полноценным сном. Первый раз за всю эту беспокойную неделю. Прислушалась, было тихо. Ветка с довольным бурчанием перевернулась на другой бок. Она еще никак не могла привыкнуть, что сопящий в маленькой детской кроватке четырехмесячный бэби — их сын Майкл, а по-русски — Мишка.

Ветке-Энджел до сих пор казалось, что она попала в какую-то иную реальность. Это не она, а ее двойник кормит грудью, меняет памперсы, гулькает, целует и ласкает толстощекого, голубоглазого и слюнявого младенца, а она смотрит на все это со стороны. Год в делах и заботах промелькнул, словно призрачный предрассветный сон, как кадры чужой любительской видеосъемки: нелегко давшаяся беременность (ужасный токсикоз), мучительные роды (пришлось делать кесарево) и безумный первый месяц с ночными кормлениями, и, конечно, выматывающие бессонные ночи. И как она перенесла все эти испытания, было для нее загадкой. Первые два месяца Ветке не удалось до конца осознать, что именно произошло в ее жизни. Чуть позже Мишка заболел тяжелейшим воспалением легких (проклятые кондиционеры!). Вот тут-то Ветка-мама поняла, что значит для нее этот крохотный человечек! Она чуть с ума не сошла в страхе, что может его потерять. Ночи напролет она проводила у кроватки сына, моля Бога о помощи.

И вот теперь четырехмесячный Мишка из орущего, беспокойного и хилого создания превратился в толстощекого, румяного и спокойного малыша. Ветка приподнялась на кровати и увидела, что он не спит, а тихонько гулит, будто с кем-то разговаривает.

Это еще что такое? Вета вскочила с постели, но, разглядев в чем дело, расхохоталась. Картина маслом: Барб-негодник забрался в детскую кроватку и пристроился не где-то сбоку припека, а улегся на грудь Мишки и принялся вылизывать ему лицо и руки. Надо сказать, младенец вовсе не выказывал недовольства столь нежной няней.

— Это что за сюрприз? Быстренько отсюда… Давай, давай, дорогой!