Надя Лоули - Гавайская история

Хосе Перес — немолодой американец кубинского происхождения, обожавший русских, встретил ее с распростертыми объятиями: «Hola! Rusa bonita!» — что означало, как сообразила Ветка: «Привет, русская красотка!»

Рекомендация сработала, он взял ее на работу и, как бы оправдываясь, сказал: «Сама понимаешь, никаких бумаг — налог за тебя я не плачу, а посему — восемь долларов в час, и будь здорова, дорогая!»

Поздним вечером, дотащившись на ночном трамвае «домой», в снятую за шестьдесят пять долларов в неделю комнату, она падала замертво от усталости: голова кружилась (дым в баре стоял коромыслом), ноги гудели после семичасовой смены, а из рук, переносивших столько подносов, падала чашка.

И это жизнь? — спрашивала себя Ветка. Уткнувшись в подушку, она подсчитывала, сколько заработала этим рабским трудом. Кому скажи, что в Москве, занимаясь с учениками, она получала за час в полтора раза больше.

Засыпала с тяжелой головой и беспокойными мыслями: так долго я не протяну — надо возвращаться в Россию! Но возвращаться несолоно хлебавши, если честно, ей совсем не хотелось: чужая квартира в Москве (Ира подумывала продать ее или сдавать) или возвращение в Рязань к родителям, которые уверены, что их девочке наконец повезло.

Ветка вскакивала и, стиснув руки, восклицала: «Нет! Только не это! Лучше уж быть „загнанной лошадью" в Сан-Франциско, чем безработной в Рязани!»

Ночь проходила в нескончаемых диалогах с несуществующим собеседником, который, как казалось Ветке, внимал ей откуда-то с небес. Поднималась она с трудом, выдирая себя из тенет тяжелого сна.

Но во второй половине дня энергичная улыбающаяся официантка Лана выписывала круги с тяжеленными подносами, уставленными пивными кружками, готовно откликаясь на каждый зов и на поднятый палец клиента — счет, пожалуйста!

— Полпинты лагера, да поскорее!

— Бегу, бегу! Я вся внимание! — Ветка-Лана незаметно отерла покрытый испариной лоб. «Господи, да слышу, чтоб вас!..»

Поздним вечером бар опустел, ресторан, где можно было заказать незамысловатый ужин, закрылся, и припозднившиеся клиенты перебрались ближе к барной стойке: здесь обслуживали до победного конца, то бишь пока последний выпивоха не сделает последний глоток — без лимита времени!

Было около трех ночи (утра, как говорили здесь). Ветка в десятый раз вытерла столы, стойку бара, за которой на том же месте и в той же позе возлежал в коматозном состоянии клиент.

— Ну и что теперь? — Дик приподнял его за воротник. Голова клиента поникла, он был беспомощнее годовалого младенца. — Да жив ли ты, мой друг любезный?

Стив растянул губы в пьяной улыбке:

— Джин-тоник, please!

— Слава богу, живой! — Ветка невесело рассмеялась. — И что теперь с ним прикажешь делать?

Они вдвоем сняли бесчувственное тело с верткого табурета и уложили на сиденье-диванчик. Похоже, придется позвонить в полицию: оставлять его в ресторане по регламенту запрещено, выставлять на улицу — опасно. Кое-как разыскали его домашний номер, откликнулся недовольный женский голос — жена или подруга.

Провозились с ним до пяти утра (и кто за это заплатит?). Пять раз переспросив название бара, женщина пообещала заехать. Тем временем клиент пришел в себя:

— Прошу прощения за беспокойство!

Виновато моргая, он смотрел на Ветку. Светлана ощутила безотчетную симпатию к незадачливому клиенту. Она предложила ему кофе. Стив встрепенулся:

— Мисс, вы очень добры! Простите, что доставил вам столько беспокойства.

И неожиданно для Ветки-Ланы он разразился длинным монологом о смысле жизни, о жестоком марафоне земного существования. Сочувственно качая головой, Вета смотрела на него. «Да брось ты его, охота выслушивать пьяный бред!» — пробурчал Дик, раздраженно гремя стаканами. Но Светлана почувствовала в сбивчивом монологе душевную боль действительно уставшего от жизни человека. За Стивом долго не ехали. Дик попросил Лану дождаться снаружи, где стояли уличные столики, когда приедут за пьяным клиентом. А сам ушел.

Прошел еще час. Стив и Ветка сидели рядом под навесом. Она уже знала о нем почти все, и казалось, что они знакомы целую вечность. Раздался невыносимо резкий в утренней тишине звук — из-за угла вывернул желтый «лендровер». Они посмотрели друг другу в глаза и неожиданно обнялись. Стив, вдохнув нежный запах волос, прошептал: «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!» — и еще крепче прижал ее к себе. Ветка молчала, боясь расплакаться. Разъяренная фурия выскочила из автомобиля и. без разговоров ухватив за шиворот бедного Стива, затолкала его на заднее сиденье и резко рванула с места.