Лиза Клейпас - Дорога на Рейншедоу

– Нет уж. Ты поедешь в Нью-Йорк и станешь таким художником, каким всегда хотела. А я собираюсь потратить целое состояние на билеты, чтобы видеться с тобой как можно чаще. А в конце года ты вернёшься, и выйдешь за меня.

Люси вытаращила на него глаза.

– Выйду за тебя, – чуть слышно повторила она.

– Предложение по всем правилам поступит позже, – предупредил Сэм. – Просто я хочу, чтобы ты знала о моих честных намерениях.

– Но… ты же не веришь в брак…

– Я передумал. Обнаружил изъян в своих рассуждениях. Я говорил тебе, что не жениться куда романтичнее, поскольку тогда просто остаёшься вместе и проводишь хорошо время. Но я был неправ. Это что-то да значит, когда вместе переживаешь и трудные времена. Как там сказано: в радости и в горести.

Люси притянула его за голову, чтобы ещё раз поцеловать. Особенным поцелуем, поцелуем, в котором слились доверие и капитуляция, вино и звёзды, и волшебство… поцелуем, когда просыпаешься в объятиях любимого, как в убежище, когда утро встаёт с полётом орлов, а солнце пересекает серебряными лентами Фолс-Бей.

– Поговорим о Нью-Йорке позже, – сказала Люси, когда они оторвались друг от друга. – Я все ещё не уверена, что соберусь туда. Я даже не знаю, что мне сейчас нужно. Искусство можно творить где угодно. – Глаза её искрились, словно она задумалась над какой-то своей тайной. – Но вот именно сейчас… ты возьмёшь меня в Рейншедоу?

В ответ Сэм просто подхватил её чемодан, обнял, и они зашагали к грузовику.

– Что-то там происходит с тем окном, которое ты сделала для меня, – чуть позже поделился Сэм. – Виноградник как-то преображается. И вообще всё меняется.

– Ну-ка, расскажи, – кажется, совсем не удивившись, улыбнулась Люси.

– Ты должна сама увидеть.

И он повёз её домой дорогой, первой из многих, по которым им ещё предстояло пройти вместе.

Сердечко колибри, наверное, бьётся ненамного быстрее, чем билось сердце Люси, когда такси свернуло на Рейншедоу-роуд и направилось к Фолс-Бей.

За прошедший год Люси бесчисленное множество раз наведывалась из Нью-Йорка в Пятничную гавань, и Сэм навещал её не менее часто. Но эта поездка, в отличие от всех предыдущих, не должна была закончиться расставанием.

Люси вернулась на остров на два дня раньше, чем планировала. Целый год их с Сэмом разделяли тысячи километров, и она ни минутой дольше не хотела оставаться вдали от него.

Они освоили искусство поддерживать отношения на расстоянии. Научились жить по календарю, согласовывая расписания встреч и перелётов. Они обменивались фотографиями и пространными письмами по электронной почте и связывались по скайпу.

– Как ты думаешь, мы будем так же много болтать, когда окажемся вместе? – спросила однажды Люси.

– Нет. – В этом ответе Сэма явственно послышались распутные нотки.

Если возможно меняться вместе, живя по отдельности, думала Люси, именно это они и делали. И усилия, затраченные на то, чтобы поддерживать отношения на расстоянии, заставили её понять, что слишком многие воспринимают время, проведённое с любимыми, как данность. А им с Сэмом приходилось выкраивать каждую драгоценную минутку общения.

В Нью-Йорке, в Митчелловском центре искусств, Люси вместе с другими художниками работала над созданием концептуальных творений, применяя разнообразные техники: такие, например, как эмалевая роспись по стеклу – красками, полученными путём смешения стеклянной крошки с различными пигментами – или мозаика, складываемая из мелких осколков стекла и пёстрой мозаичной смеси. Конечно же, в основном она работала над витражами, используя природные мотивы и экспериментируя с различными цветовыми эффектами при разном освещении и преломлении. Авторитетный искусствовед написал про витражи Люси, что «свет, пронизывая, оживляет стеклянные картины, наполняя их волнующим цветом и ощутимой энергией». По итогам участия в программе «Приглашённый художник» Люси удостоилась внимания комиссии, занимавшейся витражами для общественных зданий и церквей, и, к собственному удивлению, получила предложение на создание театральных декораций и костюмов для труппы «Тихоокеанский Северо-Западный балет».

Между тем виноградник Сэма разрастался и процветал, и выдал две тонны урожая с акра по крайней мере на год раньше, чем ожидалось. Качество ягод, как гордый винодел сообщил Люси, обещало превзойти самые смелые надежды. На исходе лета в хозяйстве планировался первый разлив по бутылкам.