Юлия Шилова - Обещать – не значит любить, или Давай разводить олигархов!

В свой самый последний день я хочу простить всем, кто мне должен, и отдать всем, кому должна я. Я бы даже оделась празднично. Если умирать, то красивой. Яркая одежда вызывает позитивный настрой. Грустить не хочется даже в этот день. И пусть после того, как меня не станет, жизнь пойдёт своим чередом. Пусть… Но меня уже в этой жизни не будет.

И всё же от этой мысли меня охватывает отчаяние. А ведь раньше я хотела умереть на склоне лет, в домике у моря, перебирая фотографии своих внуков. Все эти годы я мечтала стать бабочкой. Хочется побыть такой же легкомысленной. Конечно, надо бояться огня, но я не раз летела прямо на огонь и потому постоянно обжигала крылья. Мне всегда казалось, что бабочки счастливые создания. Они не доживают до зимы, и у них вечное лето. Хочется порхать с цветка на цветок и танцевать в ярких солнечных лучах. Бабочки умирают очень быстро. Незаметно, легко и красиво…

Я всегда хотела жить и делать не то, что нужно, а то, что хочется. На небе есть моя звёздочка. Жаль, что звёзды не горят днём… В последний день жизни хочется скинуть туфли на шпильках, выпить дорогого шампанского прямо из бутылки и протанцевать несколько часов подряд. Ведь у меня есть повод: я ухожу из жизни молодой.

В последний раз хочется увидеть огни большого города. Хочется взлететь в тёмное небо и раствориться в ночи. Жаль, что мне уже не увидеть восхода солнца, не услышать, как стучит дождь в окно, не поймать снежинку на ладонь, забыть любимую музыку, не проснуться утром от запаха кофе, не мечтать о лете, не ощутить поступь весны, не выпить горячего шоколада, не увидеть в небе самолёты, не заказать вкуснейший суп с креветками и ананасами, не выпить напиток богов — мохито и не потрепаться со знакомыми о том, что жизнь — это самое большое счастье.

У меня не будет достойной старости, но, может, оно и к лучшему. Теперь мне не надо играть и прятать свою душевную боль за фальшивой улыбкой и изображать из себя барышню, влюблённую в жизнь. Пора прекратить искушать судьбу и играть с ней в кошки-мышки. Я отпускаю всех, кто мне дорог и близок, пусть не без сожалений. Впереди ощущение абсолютной свободы… Как жаль, что я не могу провести последний день жизни так, как хочу.

— О чём думаешь? — поинтересовался Павел, прерывая затянувшееся молчание.

— О последнем дне своей жизни. Если бы мне дали возможность провести этот денёк по своему усмотрению…

— Ты даже в такие непростые минуты фантазируешь.

— Ну не плакать же мне, — выдавила я из себя вымученную улыбку и смахнула слезинку. — Если бы знала, что скоро умру, я бы меньше спала. Ведь когда закрываем глаза, теряем свет. За тот маленький кусочек жизни, который бы у меня остался, я бы не провела ни минуты, не сказав близким людям, как же сильно я их люблю. Я бы попросила Бога сделать меня ангелом-хранителем для сестрёнки. И обязательно бы написала письмо-дневник, которое она читала бы потом перед сном. Мы близнецы, а значит, ей интересно каждое моё слово, каждая моя мысль, каждый мой вздох. Я всегда ей рассказывала, с кем встречалась, с кем жила, чем дышала и от кого теряла голову. Я представляю, как сестра читает мой дневник, вдумываясь в каждое слово. После того, как меня не станет, я бы приходила к ней во сне. Вижу, как осторожно сажусь на кровать, наклоняюсь к ней и хочу погладить по волосам. Я даже поднимаю руку, чтобы это сделать, но тут же отдёргиваю — нельзя.

— Почему? — Павел смотрел на меня так, будто я не в себе.

— Мёртвые не должны беспокоить живых. Я не могу плакать. Не умею. Но я всё вижу и всё чувствую. Даже мёртвой я бы чувствовала боль… Эта боль не физическая, она душевная. Сестрёнка просыпается, вспоминает обо мне и плачет. Она не понимает, почему я умерла, а она выздоровела и осталась жива… Мне хочется вытереть её слёзы. Я теряю над собой контроль и тяну к ней руки. У меня ничего не получается. У меня не получается даже до неё дотронуться. Ведь я мёртвая, а она живая…

Павел подлил себе виски.

— Ты говоришь, а у меня мурашки по телу.

Но я не обратила на его слова внимания и стала размышлять вслух дальше:

— Я не знаю, как там, на том свете. А ты знаешь?

— Нет, ещё как-то не приходилось…

— Говорят, там очень часто идут дожди. А ещё говорят, там очень тихо… Я не люблю тишину. Я её боюсь. Когда слишком тихо, я слышу крик тишины. Целыми днями буду гулять медленным шагом по чёрно-белым галереям чужих жизней. Вокруг дожди, холодно…

— Почему ты думаешь, что на небе дожди? Я видел какой-то зарубежный фильм о загробном мире, так там были зелёные поля, радуга, яркие цветы и сочные краски.