Антон Леонтьев - Глаза цвета тьмы

Он полез в карман, извлек какой-то мятый листок и, протянув Насте старинную самописку, сказал:

– Подпишите, что прослушали ускоренный курс для новоприбывшего!

Настя подмахнула, и Адриан, просияв, сказал:

– Отлично! Что ж, моя квота выполнена! Учтите, когда адаптируетесь, вам тоже придется натаскивать новичков. Засим я позволю себе откланяться.

Он приподнялся, а Анастасия в ужасе произнесла:

– Вы уходите? Но к кому мне обращаться за советом? Я думала, что вы будете сопровождать меня теперь все время…

Натягивая перчатки, Адриан снисходительно усмехнулся:

– Ну, я же не ваш личный раб! Если уж слишком прижмет, обращайтесь. У меня же свои дела…

Какие дела могли быть у призрака в параллельном мире?

– Советую не зацикливаться на прошлом. Живите настоящим. Потому что оно в любой момент может закончиться. Ну, или тянуться вечность. Найдите себе друзей, круг общения, в конце концов, друга сердца. Себя не предлагаю – я уже занят. Выбор не то чтобы отличный, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба… А так, даст бог, в существование которого я не верю, еще пересечемся! Меня вы можете застать здесь, в кафе, я тут часто бываю!

– Но вы не можете просто так бросить меня, у меня еще сотни вопросов… – начала Настя, но Адриан, усмехнувшись, быстро шагнул прочь. Настя рванула за ним – но никакого Адриана Викентьевича уже не было. Растаял в воздухе, прямо как призрак.

Анастасия вернулась к столику и посмотрела на сиротливо стоявшие чашки и тарелки. Если бы не это подтверждение их разговора, то она бы ни за что не поверила, что вела беседу о подобных вещах, причем на полном серьезе.

Впрочем, еще день назад она бы ни за что не поверила, что станет призраком. Или информационным полем, обитающим в смежном мире. Или памятью – своей собственной памятью… Какая разница, как это называется…

Да, какая разница, если она мертва. Мертва… Какое пугающее, неприятное слово. М-е-р-т-в-а. Она, Анастасия Петровна Бойко, мертва. Скончалась вчера от выстрела в голову. Была убита по чьему-то заказу. Умирать не хотела, пыталась до последнего спастись, но не вышло. Киллер оказался ловчее, пуля – быстрее. Всего какая-то доля секунды, и все, она мертва…

Анастасия не помнила, как очутилась на улицах города. Потом, как сделала это утром, принялась бежать без оглядки. Остановилась, поняла, что находится в микрорайоне, заполненном одинаковыми шестнадцатиэтажками. Развернулась и бросилась бежать в другую сторону. Когда пришла в себя, то увидела, что находится в лесополосе, а неподалеку шумела магистраль.

Она подошла к дереву, на котором уже начинали желтеть листья, попыталась дотронуться до коры, но ничего не вышло. Сконцентрировавшись, она буквально ощутила кору под подушечками пальцев – и, надо же, так и произошло.

Настя прислонилась к неровному стволу, а потом сползла на землю. Было холодно и сыро, пахло грибами. Надо же, она, оказывается, теперь в состоянии воспринимать запахи? Однако эта способность то проявлялась, то исчезала. Наверное, чтобы чувствовать как человек, нужна тренировка.

Как человек… Но ведь она и была человеком! Она и есть Анастасия Петровна Бойко! И то, что она… Что она мертва – ничего не меняет! Или все же меняет?

Она попыталась собраться с мыслями, но поняла, что не может сделать этого. Когда Адриан сообщил ей эту шокирующую новость, она приняла ее как должное. А потом заслушалась его рассказом, до конца так и не осознав, что это означает: быть мертвой.

И только теперь ей стала открываться неизбежная истина, скрывавшаяся за этим пугающим словом. Все смертны. Любой человек на свете. Сколько поколений умерло до нее и сколько умрет после нее. Так что устраивать индивидуальной трагедии планетарного масштаба из-за собственной кончины было глупо.

Все дело в том, что она, умерев, все же продолжала существовать. И какая разница, как это называется – призрак, информационное поле, энергетическая сущность или полтергейст! Она все еще была здесь, но это здесь было отнюдь не то здесь. То здесь, в котором были вот такие деревья, вот такой грибной запах, вот такой гул автомобилей…

Однако какой смысл сопротивляться? Она может еще десять, а то и сто лет печалиться по поводу своей судьбы. Но надо принять неизбежное – она мертва. Точнее, мертва ее телесная оболочка. Но в то же время она продолжает жить, хотя и в другом, призрачном, мире. Причем она является избранной. И вместо путешествия в светящуюся мясорубку она осталась здесь. Хотя не совсем здесь, но уж точно еще не окончательно там…