Антон Леонтьев - Глаза цвета тьмы

Но ведь она не знала, что произошло с ее телом! Киллеры хотели то ли избавиться от него, то ли доставить заказчику. Но ведь им могло что-то помешать, их могли задержать, они могли попасть в автомобильную катастрофу. И ее, скорее мертвую, чем живую, доставили в больницу. Там она сейчас и находится, погруженная в целебный сон, не исключено, на столе в операционной, в то время… В то время как ей снится нечто невероятное и такое пугающе-притягательное!

Поэтому надо проснуться, ей надо проснуться! Ибо когда она проснется и придет в себя, то окажется в больнице. А если она в больнице, значит, выжила, все закончилось в итоге хорошо, она пойдет на поправку.

А что, если она так и останется лежать в коме? Такие ведь случаи тоже были – человек вроде бы и не жив, но еще официально и не мертв. Неужели с ней после ранения в голову произошло подобное? И она окажется прикованной к кровати на долгие дни, месяцы, а то и годы? И не исключено, что уже прошло много больше времени, чем ей представляется это во сне… Она выйдет из комы – и поймет, что миновало пять, десять, а то и двадцать лет…

Даже если и так – лишь бы проснуться! А она может проснуться, и для этого надо просто бежать изо всех сил. Да, изо всех сил стремиться к тому, чтобы все стало на свои места, чтобы все это закончилось, чтобы она покинула этот параллельный мир и…

Но ведь это был не сон! Потому что как во сне она может видеть такие поразительные детали? Да, она и во сне могла оказаться в офисе, но там бы наверняка все выглядело, как в театре абсурда. А так она очутилась в пятнице, следовавшей за четвергом, когда все и случилось. И поведение коллег было вполне обыденное – и даже то, что Борис оказался предателем, не выпадало из общих рамок. Или то, что Светлана вдруг взяла на себя командование. Эти события были неожиданны, но вполне прогнозируемы – и реалистичны. Ведь ни у кого не выросли рога, и никто вдруг не прыгал по офису, облаченный в карнавальный костюм. А ведь так обычно и бывает во сне, в котором все, как в доме Облонских, в итоге смешивается.

Но кто сказал, что сон ее не был абсолютно реалистичным? Хотя какой уж реалистичный – она же была невидима и перемещалась сквозь стены, предметы и людей. Да в этом сне имелось место и ей самой – потому как она находилась сейчас якобы в Германии! Но ведь если она сама лежала в этот момент в коме, как она могла находиться за рубежом? Точно сон, иного объяснения быть не могло!

Она внезапно остановилась, убежденная в том, что сейчас все закончится – об этом свидетельствовало странное, пульсирующее чувство, зародившееся в глубине ее тела. Да, она просто знала, что всему этому пришел конец. Она остановится после немыслимой пробежки по Москве, вернее, сквозь Москву, а на самом деле очнется в клинике после комы. И неважно, сколь долго тянулось ее бессознательное состояние. Даже если вдруг выяснится, что прошло много лет и что ее дети уже стали взрослыми…

Дети… Стоп, а как же ребенок, которого она носила под сердцем? Что случилось с ним – она что, родила его? Или у нее случился выкидыш? Или…

Она раскрыла глаза – и попыталась сориентироваться – кажется, Маросейка. Она стояла перед небольшим стильным кафе, выполненным в виде венской кондитерской в стиле ар-деко. Оно было ей знакомо – ведь вчера она встречалась здесь с Точилиным. Анастасия разочарованно вздохнула – нет, не удалось. Но если она попробует бежать еще быстрее…

Она сделала шаг в сторону и вдруг почувствовала, что странная пульсация вдруг становится слабее. Она повернулась к кафе – и пульсация усилилась. Нет, дело не в реакции организма на пробежку: ведь это был сон! Да и любой человек не мог бы бежать с такой скоростью и так долго, а давно бы упал замертво.

Выходит, ей только казалось, что она бежит куда глаза глядят. Может, она так и делала, но ноги принесли ее к этому кафе. И теперь, пребывая в коме, она отчего-то вернулась к этому месту, ничем ей не дорогому и никак с ее жизнью не связанному.

Она шагнула в дверь, точнее, через дверь – и оказалась внутри. И внезапно содрогнулась, потому что ощутила тепло, обволакивавшее ее со всех сторон, запах молотого кофе, а также различных кондитерских вкусностей, выложенных на витринах.

Да и под ногами она вдруг ощутила несколько колючий, щекотавший ее босые ноги коврик. Способность ощущать вернулась к ней – невероятно! Она сделала шаг – и поняла, что перешла с коврика на гладкую поверхность мраморного пола, от которого исходила приятная прохлада.