Антон Леонтьев - Глаза цвета тьмы

– Не боитесь признаваться мне, что в курсе произведенной подмены? – спросил, поблескивая стеклами очков, Антон Антонович. – Ведь, может статься, вы не покинете мой кабинет живой!

– Тогда о подмене станет известно кое-кому на самом верху, – ответила с улыбкой Анастасия. – Причем на самом верху. Там вряд ли будут довольны вашим самоуправством. Да и тот свет, надо сказать, так примыкает к этому , что я найду возможность покарать вас за все, что вы, уверена, хотите сделать со мной и моей семьей!

Антон Антонович ухмыльнулся и спросил:

– А вы далеко не такая дура, какой я вас себе представлял! Что хотите за молчание?

– Свою фирму, – ответила Настя.

Антон Антонович, дивясь тому, что она не потребовала намного больше, заметил:

– Получите, не проблема. Но выплаченные деньги придется вернуть…

– Вот кому вы их выплатили, те и вернут! – ответила Анастасия, вынимая заранее заготовленный договор. – Так что, приступим?

Те, кто деньги получили, все же успели скрыться из страны. Светлана и Эдик исчезли вместе с миллионами, полученными за продажу фирмы. Настя в итоге сумела сойтись с Антоном Антоновичем на трети изначальной цены. Пришлось распотрошить все накопления, но Настя знала: за пару лет она вернет это сторицей.

А вот сестре и мужу – точнее, не мужу , ибо их брак был недействителен, так как вскрылось, что Эдик все еще женат на Изольде Меттерних, – она не завидовала. И пусть у них были миллионы и весь мир в придачу. Антон Антонович явно не собирался забывать о том, что они должны ему кучу денег, и пустил по их следу своих людей. И они, как понимала Настя, рано или поздно найдут беглецов. И что будет дальше…

Что будет дальше, ее не касалось. Она помирилась с Виктором, и он даже снова стал пайщиком в фирме – ей требовался его опыт и его связи. А его новая подруга, Алия, та самая, у которой бабушка и мать были колдуньями, ему очень подходила. Правда, на Настю она посматривала странно и как-то заметила:

– Это ведь ты тогда за нами наблюдала в спальне? Только в виде призрака? Как тебе удалось вернуться?

Настя ничего не ответила, только улыбнулась, так как и сама толком не знала. Да, призраки могли вселяться в тела людей, но только на ограниченное время. А она не просто вселилась в тело, она слилась с ним! Вероятно, все дело было в том, что это было не чужое, а ее тело. Или снова какая-то аномалия во вселенной…

Так или иначе, лишними вопросами она не задавалась. И через некоторое время поняла, что покидать тело уже не может. Словно срослось то, что и так было единым целым.

У нее был теперь новый друг – бородатый доктор Илья. И, более того, он переехал к ней. А на днях Анастасия узнала, что беременна. И этот ребенок – мальчик – был желанным, и она знала, что подарит ему всю свою любовь и нежность. Петя и Олеся были в восторге – потому как и Алия тоже ожидала ребенка от Виктора: девочку. И они гадали, кто появится на свет раньше: братик или сестренка.

Илья никогда не задавал вопросов о шкатулке, словно знал, что лучше этим не интересоваться. Полиция решила, что шкатулку похитили грабители, на след которых напасть так и не удалось. А шкатулка, открывавшая двери в иные миры, так и стояла на крыше, спрятанная за вентиляционной решеткой.

Настя любила подниматься на крышу высотки и делала это даже в дождливую и снежную погоду. Вид оттуда на Москву открывался необыкновенный. Закутанная в пальто, стоя на ветру, она думала о том, не окружают ли ее обитатели призрачного мира.

Но даже если и да, то ведь ее мир был здесь! Она приняла свое решение – и ничуточки об этом не жалела.

И только изредка она думала о том, что при помощи шкатулки может открыть дверь. Да, ту дверь, которая ведет в любой из возможных миров. И невозможных, наверное, тоже. Эта дверь могла дать невероятное могущество, богатство и силу.

Дверь, за которой таилось чудо.

Но ей не требовалась дверь, за которой таилось чудо. Потому что чудом был тот мир, в котором она жила. И те люди, которые ей были дороги и которых она любила.

А дверь – что, собственно, дверь?

Анастасии Бойко, вторая жизнь которой началась в одно из воскресений октября , была важна только одна-единственная дверь: та самая дверь родного дома, за которой ее ждали любимый мужчина и дети.

Хоули Харви Криппен (1862—1910), американский врач, казненный за отравление жены. Его имя стало нарицательным.