Яна Розова - Скелет в шкафу художника

Всего было, на данный момент, шесть работ, подписанных «Дервиш Тимур». Все они производили какое-то жуткое впечатление. После окончания каждой из них Тимур дико напивался и не трезвел дня три-четыре. «Лабиринты природы» не нуждались в таких активных антистрессовых мероприятиях. В период запоя он запирался в мастерской и пускал туда только меня. Я готовила ему еду, дожидалась, когда он немного проспится, и заставляла его помыться и поесть. Потом уходила примерно на сутки. Когда «Дервиш Тимур» запил после первой работы — я испугалась, но попробовала переждать немного — ведь раньше не было такого! И вправду, он вышел из запоя через три дня, вполне бодрый и довольный собой. Почему пил — не объяснял. Но задавать вопросы на такие личные темы я не считала себя вправе. Если он захочет, если я буду нужна, — позовет. Он не позвал. Это снова показалось мне вполне справедливым.

Выспросив у мужа все, что касалось создания своей домашней странички, я обратилась к Вовке Кривошееву за помощью. Он помог, я расплатилась натурой. Кривошеев был бабником, а на мне уже клейма негде ставить было.

Словом, вскоре у местных проституток появился свой сайт. Я размещала на нем их немного приукрашенные фото, а они платили мне десять процентов от выручки. Девочкам нравилось: через Всемирную паутину клиенты попадались в основном приличные. Это вам не на улице стоять! Я тоже рада была грязным деньгам. Тимура тошнило от моей деятельности.

— Сутенерша, бандерша хренова! — говорил он. — Ты хоть фамилию мою убери! Не позорь, все же в городе меня знают.

— Дурак ты, — отвечала я беспечно. — Для того и делается! А девяносто процентов тех, кто тебя в городе знает, уже в моей постели побывали!

— Убить тебя мало! — прошипел он, мысленно натачивая кривую татарскую саблю.

— А ты разведись со мной! — улыбнулась я сладко.

И все же после больницы я вернулась домой совсем подавленная. Психологи здорово потрепали меня. Надо было отвираться от них, выкручиваться от всяких вопросов и при этом изображать искренность. Как-то все плохо теперь получается. Свою жизнь разрушаю своими руками, будто черт в меня вселяется, но неужели я и вправду пыталась покончить с собой и не помню этого? Мне назначили курс терапии и посещение психотерапевта, но я отменила эту ерунду. Эдак они и на самом деле убедят меня покончить с собой, а я не хочу!

У нас жил папа, и мы с мужем вновь оказались в одной постели. Конечно, это ничего не значило: Тимур брезговал мной, а я стала ненавидеть сам секс после всех этих чужих мужчин. Выспаться намного важнее!

В первую же совместную ночь Тимур разбудил меня со словами:

— Что с тобой? Ты плачешь? Тише, тише, разбудишь Игоря!

Я проснулась на судорожном вздохе. Лицо было мокрое, подушка пропиталась соленой жидкостью.

— Я плакала? Глупости какие! Мне ничего не снилось!

— Варя, — он произнес мое имя, и я вздрогнула — так давно этого не было. — Ты плакала! Между прочим, это происходит каждую ночь, я слышу твои рыдания через стену!

— Я смеюсь до слез, вот и все!

Тимур подвинулся ко мне и приобнял за плечи. Мне стало неуютно, я привыкла относиться к себе как к неприкасаемой, грязной шлюхе. Дружеский жест обжигал. Я высвободилась из его рук. Он не обиделся и спросил:

— Ты не замечаешь, что плачешь?

— Да не плачу я! Глупости какие!

— Знаешь, пусть они полечат тебя! — Он имел в виду отвергнутых мной психотерапевтов. — По-моему, ты больна. Эти слезы и попытка самоубийства, а главное, что ты не осознаешь своих поступков. Все это — болезнь.

Боже, избавь меня от его заботы!

— Какая тебе разница! Нормальная я или ненормальная, тебе-то что! Мы чужие люди, живем ради денег. Я уже истаскалась вся, ты уже убить меня готов! Когда же это кончится? Может, правда, пора газом травиться?!

И тут я заплакала на самом деле. Мне стало так гадко от всех своих дел, я видела Тимура рядом, понимала, что из-за своей глупости потеряла его навсегда, и так хотела любого, пусть самого печального, но исхода!

Он сидел рядом со мной на постели, обняв свои колени и опустив глаза. Больше попыток утешить меня муж не предпринимал. Вдруг стало жарко от всех этих не предусмотренных протоколом эмоций, и я решила подышать свежим воздухом. Встала, накинула на короткую трикотажную маечку легкий шелковый халатик и вышла на балкон. Мне показалось, что папа все же проснулся — где-то скрипнула дверь. Я стояла в темноте над спящим городом.