Татьяна Корсакова - Волчья кровь

Хоть и держался дед бодрячком, хоть и выглядел значительно моложе своих лет, а сломался. Как только возле стен замка обнаружили мертвое тело, Вениамин отправился к шефу с докладом и нашел старика лежащим посреди комнаты без сознания. Спешным порядком вызванные из Львова врачи санавиации диагностировали острый инфаркт миокарда, накололи деда лекарствами, подключили к капельнице, погрузили в вертолет и велели звонить через час.

– Ну, босс – мужик крепкий, оклемается, – прогудел Гера, но в голосе его Вадим не услышал привычной уверенности. – Пусть до приезда ментов тут мои ребята подежурят, зевак погоняют. Что ж нам здесь стоять истуканами?

– И не посмотрим? – вдруг подал голос молчавший до этого Литош. – Вам не интересно, кто там, под маской? А вдруг это Ярослава, а мы тут стоим, ментов ждем.

– Ярослава у себя, я проверял. – Вадим сознательно старался не смотреть на мертвое тело. – Проспала всю ночь как убитая, еле добудился.

– Как убитая! – хмыкнул Вениамин. – Поразительный цинизм! – Батистовый платочек в его руках заметно подрагивал.

– Прости, если оскорбил твои нежные чувства! – огрызнулся Вадим.

– Нет, маску снимать нельзя, – покачал головой Гера. – Это же латекс, понаоставляете на нем отпечатков пальцев, и будет вам потом геморрой.

Отпечатки… Как же он вчера об отпечатках-то не подумал. Вот черт!..

– Мои там уже все равно есть, – сказал Литош и с какой-то мрачной решимостью подошел к телу.

– Эй, пан Литош, куда! – Гера попытался было удержать его за руку.

– Это моя маска! – Художник дернул плечом, стряхивая Герину лапу.

– В каком смысле ваша? – непонимающе уставился на него Вениамин.

– В таком, что это я ее сделал. Шутка гения! – Он невесело усмехнулся. – Моя прошлогодняя коллекция к Хэллоуину. Там всяких разных масок штук тридцать было.

– И куда они делись? – поинтересовался Гера.

– Так перед Хэллоуином разлетелись, как горячие пирожки. Продал я их.

– А кому, не помните?

– Да откуда ж?! Торги в Интернете проходили, я лично ни с одним из покупателей не встречался. Так что, я снимаю? – спросил он и выжидающе посмотрел на Геру.

– Ну, если проблем со следствием не боитесь, пожалуйста! – Тот пожал могучими плечами и отступил на шаг, давая художнику возможность подойти к телу.

Маска отставала от мертвой кожи с уже знакомым Вадиму всхлипом, он едва поборол желание отвернуться.

При свете дня Ликино лицо уже не казалось таким красивым, как ночью, и обиженным тоже. Смерть сделала настоящее лицо мало отличимым от маски.

– О господи! – За Вадимовой спиной громко, с присвистом, втянул в себя воздух Вениамин.

– Вам знакома эта женщина, Вениамин Олегович? – Гера вперил в секретаря полный подозрения взгляд.

Знакома. Вадим почувствовал, как по спине стекает холодный ручеек. Вениамин даже знает, как ее зовут и чьей она была любовницей. Работа у него такая – везде свой нос совать. Вот сейчас расскажет все ментам, и закроют его, Закревского Вадима Сергеевича, на пару суток до выяснения обстоятельств. А что, очень даже стройная картина вырисовывается! Брошенная любовница преследует внука олигарха, шантажирует, грозится какими-нибудь грязными разоблачениями. Он не выдерживает и в состоянии аффекта сбрасывает любовницу с замковой башни. Все, конец расследованию! Да бог с ним, с расследованием, адвокаты свое дело знают, разберутся, кто прав, кто виноват. Другое плохо – пока будут разбираться, Яся останется в замке совсем одна…

Вениамин правильно понял долгий Вадимов взгляд, приосанился, отрицательно мотнул головой.

– Нет, эта женщина мне незнакома, – сказал он с плохо скрываемым раздражением. – А вы считаете, что сочувствовать можно только знакомым людям?

– Я считаю, что трупу ваше сочувствие без надобности, – буркнул Гера и тут же добавил: – Все, звоню ментам!

Яся думала, что после случившегося ей не заснуть уже до самого утра, но ошиблась. Похоже, действие снотворного еще не закончилось. В сон начало клонить едва ли не сразу, как только за Вадимом закрылась дверь. Какое-то время она еще пыталась бороться с дремой, а потом не выдержала, сдалась. Единственное, на что хватило сил, это на то, чтобы забаррикадировать дверь ванной комнаты креслом. Пусть Закревский и уверяет, будто что-то там испортил в поворотном механизме, но береженого бог бережет…

Разбудил Ясю настойчивый стук в дверь. Комнату заливали яркие, не утренние, а скорее полуденные солнечные лучи.