– В ту ночь она приняла последнюю дозу противоядия, – задумчиво произнес Зак и перевел взгляд на Эндрю и Гордона. – Когда вы начали замечать, что она в беде?
Они переглянулись, и Гордон ответил:
– Три-четыре месяца спустя. В первый раз это продлилось несколько дней, а потом, как нам показалось, Велла вернулась к обычной жизни. Во всяком случае, на некоторое время.
– Мы думали, что худшее позади, – добавил Эндрю, – но такие приступы стали повторяться все чаще. Каждый последующий протекал тяжелее и дольше предыдущего. После таких приступов Велла становилась еще более хрупкой и слабой.
– Но умерла она лишь месяц назад, – заметил Зак, откинувшись в кресле и сложив пальцы домиком. – И все еще была бы жива, если б ее не убили.
– Ее пришлось отвезти в клинику, – напомнил Гордон.
– Да, но вы рассказали, что она была достаточно спокойной и здравомыслящей в последний год своей жизни. И все это благодаря лечению доктора Огилви. А еще мы точно знаем, что в ночь своей смерти она мыслила четко и ясно. Ведь ей удалось написать Рейн послание.
– К чему ты клонишь? – спросила Рейн.
Зак постучал пальцами друг о друга.
– Я думаю, что у созданного твоим отцом противоядия были недостатки. Ему наверняка пришлось преодолеть какие-то технические препятствия.
Рейн озадаченно сдвинула брови.
– Что ты имеешь в виду?
– Насколько я знаю, твоя тетя прожила дольше, чем кто-либо из тех, кому вводили препарат, а потом лишали его. Во всех остальных случаях принимавшие наркотик умирали в течение нескольких дней: в основном в результате самоубийства, но Велла Талентайр, несмотря на все свои странности, не сошла с ума и не наложила на себя руки. Это делает ее случай уникальным.
Все присутствующие некоторое время обдумывали услышанное.
В конце концов Рейн зашевелилась в кресле и нарушила молчание:
– В таком случае тебе, наверное, интересно будет узнать, что еще сделала тетя Велла той ночью.
Зак внимательно посмотрел на Рейн.
– Мой отец хранил свои записи в трех экземплярах: в компьютере, в распечатанном виде и в личном дневнике. Уайлдер Джонс знал об этом и потому уничтожил все три варианта. Но перед его приездом тетя Велла успела сфотографировать страницы дневника, в которых описывался процесс создания противоядия, и в ту ночь забрала фотокопию с собой.
Зак прищурился:
– В рапорте говорится, что Уайлдер обыскал Веллу, прежде чем посадить вас в машину.
– Может быть, он думал, что мне достаточно травм для одного дня, или просто отвлекся на бившуюся в истерике Веллу. В общем, меня он не обыскал. А тетя Велла спрятала копию записей в мою книгу. Так что это я вынесла формулу отца из лаборатории.
Все одновременно посмотрели на лежащую на столе тетрадь.
– Она забрала у меня фотокопии, как только мы вернулись домой. Я не видела их до тех пор, пока не начала читать этот дневник. Они лежали в самом конце тетради.
Зак загадочно смотрел на языки пламени.
– Что ж, одна из тайн семьи Джонс раскрыта.
– Какая? – спросила Рейн.
– Теперь понятно, почему в последние три месяца своей жизни дядя Уайлдер жил на грани риска. Все говорили, будто он ищет смерти. Мама оказалась права. Причиной подобного странного поведения была женщина.
Рейн посмотрела на Зака:
– Ты хочешь сказать, что веришь, будто он по-настоящему влюбился в Веллу?
– Думаю, дядя Уайлдер встретил любовь своей жизни, но настолько все испортил в отношениях с Веллой, что, должно быть, решил: надежды на счастье нет. Именно поэтому и обрек себя на смерть.
Рейн долго раздумывала над словами Зака, наконец вымолвила:
– Ему не стоило ей лгать.
– Она тоже лгала ему насчет формулы, – парировал Зак.
– Словом, лгали друг другу оба, – мрачно констатировал Гордон. – По собственному опыту могу сказать, что подобный подход к межличностным отношениям ни к чему хорошему не приводит.
Чуть позже позвонил Бредли Митчелл. Трубку взял Зак. Закутанная в махровый халат Рейн вышла из ванной, когда он как раз заканчивал разговор. Отключив телефон, Зак посмотрел на нее.
– Митчелл сообщил, что Кессиди Катлер как-то ухитрилась отыскать в клинике открытое окно, спрыгнула вниз и сломала себе шею.
Рейн опустилась на край кровати и сложила руки на коленях.
– Самоубийство.
– Да.
– А что с Ники Пламер?
– Пока жива. Но врач говорит, что она все глубже погружается в психотическое состояние. Она больше не разговаривает и вообще ни на кого не реагирует. Никто не верит, что она выйдет из этого состояния. – Зак сел рядом с ней и взял ее руку в свою. – Все та же старая схема.
Читать дальше