Мэри Стюарт - Девять карет ожидают тебя

— Да, мадам.

— Потом мы получил телеграмму. Нужно было спешить. В деревне ходили слухи про тебя и Рауля, и о том, что тебя уволят, но Леон сказал, что это может позже пригодиться, раз там связали ваши имена.

Рауль вдохнул, будто собирался что-то сказать, и я постаралась ее отвлечь.

— Да мадам, знаю. Альбертина начала разговоры, да? Но не думайте об этом сейчас.

— Она не знала, что мы пытались сделать, но ты ей не нравилась, никогда. Она сказала, как ты напутала с рецептами, хотела, чтобы я тебя наказала, подумала, что ты небрежная и глупая. Но из-за этого мы подумали про яд. Только по этой причине мы использовали те таблетки. Мы не хотели, чтобы за это отвечала ты, это должно было выглядеть, как несчастный случай. Они были в глюкозе, понимаешь. Яд был в глюкозе, которую ты использовала каждый вечер, чтобы приготовить ему шоколад.

— Мадам…

— К счастью в банке оставалось мало, мы истолкли таблетки и смешали. Может быть, слишком много, могло получиться горько. Он не выпил, да?

— Нет, но это не потому… — Я повернулась к Ипполиту, который тихо стоял у стола. — Можно я позвоню и попрошу принести кофе? Я на самом деле думаю…

— У нас не было времени придумать что-нибудь получше, — продолжала Элоиза. — Это должно было выглядеть, как несчастный случай. Если бы он выпил и умер, могли бы не подумать, что это убийство. Эти антигистаминные таблетки голубенькие, доктор мог бы решить, что он принял их за конфеты. С детьми бывает. Мы хотели высыпать остаток глюкозы и оставить одну или две таблетки у его кровати. Они лежали в вазочке у тебя на камине, он мог их там найти и съесть. Может, тебя бы и не обвинили. Подумали бы, что ты забыла отдать их миссис Седдон. Леон сказал, что, может, тебя и не обвинят.

Рауль опять произнес:

— О чем это ты говоришь, Элоиза?

Она перевела на него мертвый взгляд, забыла о своем возбуждении, ответила механически:

— О яде. Это был не очень хороший план, но мы должны были действовать наверняка, а это единственное, что могло выглядеть, как несчастный случай. Но он его не выпил. Все в порядке. Она сказала. Я просто объясняла ей, что мы не хотели причинять ей вред. Она мне нравится, всегда нравилась.

Я тихо сказала:

— Мадам, вы расстроены. Не понимаете, что говорите. Нужно попить кофе, а потом ехать домой.

Опять Рауль:

— А если бы мисс Мартин все-таки обвинили? Если бы заподозрили убийство? Вы сделали так, что все знали, что она и я… Что у нее могла быть причина избавиться от Филиппа? — Она не ответила, смотрела на него. — Это имел в виду отец, когда говорил, что жаль, если вы ее погубите? — Ипполит начал что-то говорить, но Рауль перебил его. — Во вторник ночью, Элоиза… Кто обнаружил, что Филипп исчез?

— Леон. Он не спал, мы должны были высыпать остаток глюкозы и…

— Ты уже сказала. Он обнаружил, что Филипп исчез, а потом?

— Он подумал, что Филипп почувствовал себя плохо и пошел к мисс Мартин. Но там не было света, она тоже ушла.

— А когда не смог их найти?

— Отправил Бернара их искать.

— С какими инструкциями? — Она молчала, похоже немного ожила. В глазах зажглось сознание, они нервно моргали. — С какими инструкциями, Элоиза?

Она не отвечала, а это и не требовалось. Ее черты стали еще мельче, казалось, плавились, как воск.

Ипполит прохрипел:

— Достаточно, Рауль.

— Да, думаю, достаточно.

Он вышел из комнаты и закрыл дверь.

Все замерли. Потом Элоиза резко встала и оттолкнула меня, так что я упала на ковер. Она сказала почти спокойно:

— Леон. Он поехал убивать Леона, — и упала рядом со мной бесформенной кучей. Я вскочила, стояла, как идиотка, и смотрела на дверь.

Ипполит бросился вперед с криком:

— Вернись, дурак!

Хлопнула дверь парадного. Он повернулся со стоном, бросился к телефону, но не успел к нему прикоснуться, раздался звонок. Я в это время выскочила в галерею и понеслась к ступеням.

Меня догнал Вильям, схватил:

— Линда, Линда, ты куда? Не вмешивайся, ничего нельзя сделать.

Снаружи заревел мотор. «Кадиллак» понесся по дороге, проревел и затих. Я оттолкнула руку Вильяма и побежала по лестнице. Через холл, к тяжелой двери… Вильям открыл ее передо мной. Фонарь освещал пустую дорогу между туманными деревьями, большую черную машину, джип, следы «Кадиллака» на гравии, запах его выхлопа еще не растаял в воздухе. Я побежала.

— Ради бога, Линда…

— Его нужно остановить! Его необходимо остановить!

— Но…

— Не понял? Он поехал убивать Леона. Сказал, что убьет, а его за это тоже убьют. Не понимаешь?