Алла Полянская: Часовой механизм любви

Егору вдруг стало смешно, так смешно, что он едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Если бы Сорокин знал, кто на самом деле умеет манипулировать людьми! Ведь меньше чем за год Инна с Федором устроили обидчикам своей Верочки ад на земле, причем тут уж действительно нет ни свидетелей, ни доказательств. Сорокин просто подмастерье по сравнению с этими двумя.

– Они все были у меня в кулаке, и все делали то, что я велю, – но думали, что приказывает им совсем другой человек. Вон он лежит.

Егор осторожно повернул голову – у стены, завернутое в брезент, лежало тело.

– Начальник производственного цеха Бирюков, тот еще сукин сын. Мелкий злобный человечишка, на него внимания никто не обращал, а теперь он станет убийцей и мозгом преступной организации. К слову сказать, Бирюков ради денег собственную мать был готов зарезать. Где только берутся такие, ничего святого в душе у него не было… Но теперь ему конец, мир без него станет лучше, уж ты мне поверь. Он исчезнет, а тебя найдут тут с клоком его волос в руке, а рядом будет его ручка лежать. Решат, что он убил тебя и скрылся. Вот я тебя и найду здесь, в полицию сообщу, все честь честью будет. Живой ты мне мешал, а мертвый послужишь на пользу. И все, финита. Ничего личного, как вы любите говорить. Ты мог мне испортить все дело – что-что, а работать ты умеешь. Так что придется тебя остановить, сам понимаешь, без этого никак.

– Ты меня сюда позвал, чтобы своими подвигами хвастаться? – Егор лихорадочно соображал, что делать, но выхода не видел, разве только тянуть время. – Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Чтоб ты оценил красоту игры. – Сорокин расплылся в улыбке. – Но ты прав, я не для того тебя позвал, чтоб трепаться, есть у меня дело. Ты отчет Витковской получил?

– Конечно. – Егор усмехнулся. – Внимательно его изучил.

– И что ты с ним сделал? Кто еще его читал?

– Маслову отдал вчера, а уж кому он его передал, не знаю.

– Там указаны фамилии конкретных людей, кто замешан в схемах?

– Указаны, но не все. – Егор понял, куда клонит Сорокин. – Твоей нет.

– Так я и думал. – Он хмыкнул презрительно. – Как видишь, я нашел выход – вот он, злодей, сбежал, когда жареным запахло, убив ценного работника. Подписей моих нигде нет, бабы все мертвы, Ираида сидит, да и кто ей поверит, убийце. Бирюков нигде не светился, но подписи на документах – его. Полиция найдет все доказательства, уж я постараюсь, ну а дальше я свое буду делать – это придает жизни смысл. Ты понимаешь, что происходит? Они мне, офицеру – зарплату платят. Вот так им надо, чтоб я сделал, и вот так, и за это зарплату.

– Это нормально.

– Ты не понимаешь! – Сорокин зло оскалился. – Была страна – великая, которой служить было счастьем, почетно было служить, а потом нам сказали – ничего личного, только бизнес. И молодые, зубастые, цепкие – стали делать бизнес. Ездить на хороших машинах, сидеть в ресторанах, стали хозяевами жизни, а я, отдавший стране почти три десятка лет, теперь на них вкалываю. Хотя это благодаря мне они… а, не поймешь ты. Ладно, хватит болтать. Даже если бы ты не сунулся к Витковской, мне пришлось бы тебя убрать, ты очень мне мешаешь. Я за эти два месяца кучу денег из-за тебя потерял. Я наводил справки: если тебя убрать, второго такого же кадра они не скоро найдут, а значит, директором станет кто-то менее зубастый. Мешал ты мне, Егор Алексеевич. А уж после того, как взял под себя всю логистику, поставил своего главбуха… ну, без тебя я этих баб в бараний рог согну. Так что не обессудь.

Сорокин нащупал что-то тяжелое, металлическое, звякнувшее о цементный пол. Егор хотел отползти, но даже приподняться не смог, голова была словно налита свинцом, и глаза застилала тьма.

Как глупо вот так умереть. Егор вспомнил шелковистую кожу Инны, ее руки, порхающие по клавишам рояля, и ощутил бесконечное сожаление. Жизнь только-только стала удовольствием и так глупо заканчивается. И Стая будет горевать, и не узнает он, проснулась ли Верочка.

Сорокин замахнулся – Егор закрыл глаза, понимая, что сейчас его не станет, и в эту последнюю минуту он хотел, чтобы Инна была с ним – вспомнить, еще раз вспомнить ее лицо, вкус ее губ, ее смех – потому что этого больше никогда не будет.

Что-то громыхнуло, последовал металлический стук, потом упал какой-то тяжелый предмет. Егор открыл глаза – рядом с ним стоял Билли-Рей, из-за его плеча выглядывал Лунатик.

– Прости, чувак, немного припоздали. Тут складов этих уйма.

– Идиотство какое-то – поехать туда одному. – Инна держала его за руку, а глаза были испуганные и заплаканные. – Не толкай меня, Федор, пусть знает, что я зла на него!