Донн Кортес - Ангел-истребитель

Кажется, ты совсем неплохо сочетаешь эти порывы, верно? Взгляни-ка на узор, который образовали эти капли крови. Ты же глаз от них оторвать не можешь. Немного похоже на льва в прыжке. Или, если немного подработать...

– Я был вынужден сделать это. Вынужден.

По-твоему, у тебя больше нет выбора? Если это правда, тогда ты уже не человек, а машина. Машина для убийства.

– Нет. Я все еще человек. Да, человек.

Ясно. Но откуда тогда взялись эти дурацкие рассуждения о субкультурах и искусстве? Знаешь, на что это было похоже? На те дерьмовые манифесты, которыми плохие художники подкрепляли свои никчемные произведения. Ты именно этим и занимался, не так ли? Искал себе оправдание? Ну конечно, а в самом конце подвел логическую черту: дескать, нельзя было позволить этому парню болтать о том, что он видел... Но ты же не об этом думал тогда. Ты думал, что пацан должен испытывать благодарность за то, что убил его именно ты... Ведь это все равно что дать музыканту возможность поиграть с «Роллинг Стоунз» или позволить спортивному болельщику подать мяч Бэйбу Руту. О, какой же он счастливчик...

– Это не важно, – устало сказал Джек. – Что будет со мной, уже не важно.

Уже слишком поздно.

Молча, спокойно, методично он принялся за уборку. Надо было вычистить всю грязь.

Как он проделывал это множество раз прежде.

Покончив с уборкой, спрятав тело и сделав анонимный звонок в полицию, Джек вернулся в мотель и уселся за компьютер. Надо было проверить, нет ли новых сообщений на "Волчьих угодьях". Он совсем не удивился, увидев ждущую его строчку, присланную Патроном.

ПАТРОН: «Темные дела удобнее вершить в темных театрах».

– Нет, – пробормотал Джек. – Не может быть.

ПАТРОН: Это дословный перевод надписи в самом начале фильма, Джек. Учитывая твое пристрастие к черному пластику и боли, я решил, что такой фон будет в самый раз. Надеюсь, тебе понравилось.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Наверное, я не должен удивляться.

ПАТРОН: Не стоит. Хотя, полагаю, Рыжий Эд был удивлен... Сколько ему было, Джек? Судя по нашим беседам, я бы рискнул предположить – не больше двадцати. Наверняка он – самая юная жертва в твоем списке?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я задал ему массу вопросов, но дата рождения как-то не всплыла в разговоре. Зато всплыло множество других интересных подробностей.

ПАТРОН: Если ты надеялся, что я испугаюсь, то ошибся в расчетах. Эд не мог бы рассказать ничего такого, чего не знал сам... а о Злобном Джордже ему почти ничего не было известно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Но о нем знаю я. Ведь это ты убил ту девушку на кассете.

ПАТРОН: Ну разумеется. Потому что Рыжий Эд за всю свою жизнь и мухи не обидел. И вряд ли уже обидит, как я подозреваю. Ты ведь уже покончил с ним, не так ли? Строго говоря, он стал первой безвинной жертвой твоих рук... Интересно, что ты чувствуешь по этому поводу?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Превосходство. Мне известно больше, чем тебе. Рыжему Эду далеко за сорок. За последние четыре года он убил шесть женщин в штате Айдахо... И знаешь, еще что? У него прекрасная орфография. Кстати говоря, он нечто вроде компьютерного гения. За монитором он вытворяет потрясающие вещи. Я даже не подозревал, что такое возможно.

ПАТРОН: Джек, Джек... Какая нелепая ложь. Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты с самого начала подозревал, что за Рыжим Эдом стою я, собственной персоной. Догадаться было совсем не сложно... но ты не хотел догадываться. Правда, Джек? Тебе был нужен предлог, чтобы выместить на ком-то все, что накапливалось в тебе на протяжении этих наших сеансов связи. Но я почти уверен, что замена оказалась никудышной. Прости, Джек... Я просто тебе не верю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Еще поверишь.

Впервые Джек первым разорвал связь. Какое-то время он неподвижно сидел, угрюмо глядя на экран, а затем с размаху ударил кулаком в стену.

– Сукин ты сын, – простонал он.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Фиона Стэдмен крутнулась вокруг своей оси, проказливо улыбаясь.

– Ну, дядя Рик? – спросила она. – Что ты об этом думаешь?

Рик Стэдмен внимательно оглядел племянницу. На ней был наряд, который она сделала своими руками: платье до пят из черной кисеи с вышитыми серебром фазами луны и со свободными, в восточном стиле, рукавами. На шее Фионы висел кулон, изображавший полную луну, а волосы украшала тиара из звезд. Дополняли наряд сандалии со сложной черной шнуровкой, завязанной на икрах.