Билл Флойд - Смерть стоит за дверью

Так я и стояла, не в силах пошевелиться. Казалось, еще минута, и от страшного напряжения затрещат кости и лопнут все сухожилия, и от меня останется лишь кучка мышц и внутренностей, пульсирующих на натертом до блеска полу кухни. Клайн позвонил с мобильного телефона в полицейский участок и принялся что-то взволнованно объяснять, а потом снова попросил меня позвонить Рэнди.

— Мне нужно ваше разрешение, чтобы отследить звонок. Если Рэнди ответит, мы сможем хотя бы приблизительно установить, где он находится. Сможете поговорить с ним так, чтобы он не догадался о нашем присутствии? — Вид у Клайна был очень серьезный. — Вы должны взять себя в руки.

Такой уверенности у меня не было, но требовалось немедленно узнать, где находится Хейден, и я решилась позвонить Рэнди с домашнего телефона. После второго сигнала он ответил. Клайн пододвинулся совсем близко, и я чуть отстранила телефон от уха, чтобы он мог слышать наш разговор.

— Как провела утро, Нина? — По голосу Рэнди я поняла, что он улыбается.

— Чувствую себя как с похмелья. Где вы сейчас, мальчики? — Мой голос звучал на удивление ровно и уверенно.

— Видишь ли, так как парк около нашего дома оцеплен полицией, я отвез Хейдена в Уэсли-парк, недалеко от оздоровительного комплекса в центре города. Ты знаешь это место? — Голос мужа звучал спокойно и бодро, как будто он не оставлял никакого ключа и не держал в заложниках собственного сына.

— Была там пару раз. — Горло сжала невидимая железная рука, и я судорожно сглотнула. — А как себя чувствует малыш?

— Замечательно. Сидит в кресле рядом со мной.

— Так, значит, мальчики, вы уже уехали из парка?

— Мы в машине. Хочешь, чтобы мы приехали домой, Нина?

В первое мгновение я не поняла, что он имеет в виду. Тод Клайн поднял свой мобильный телефон вверх и стал подавать знаки, чтобы я продолжала беседу.

— Думаю, я готова к разговору, если ты об этом, — быстро сориентировалась я.

— Если бы ты знала, милая, как давно я хочу с тобой поговорить.

— Неужели ты думаешь, что мне нельзя доверять? — спросила я, поднося руку к покрывшемуся испариной лбу.

Рэнди надолго замолчал, и это мне очень не нравилось, но Клайн уже подал знак, что все прошло успешно.

— Это очень серьезное дело. Я и сейчас не уверен, что ты меня правильно поймешь, — наконец откликнулся Рэнди.

— Ребята, на данный момент я знаю только одно: хочу, чтобы вы поскорее вернулись домой.

— Будем минут через сорок пять.

— Так долго?

— Вовсе не долго. Слышишь меня? Спасибо тебе, родная. — Рэнди отключился.

Я положила трубку.

— Господи! Ведь он убьет Хейдена, правда?

Тод Клайн смущенно погладил меня по руке.

— Вряд ли. Из штаба передали, что запеленговали его сигнал. Он в получасе езды от дома. Это ближе, чем центр города, но времени на подготовку достаточно. Пойду встречу коллег. Я стану так, чтобы вы меня видели, и объясню, что вы должны делать, пока он не приехал. Давайте отрепетируем весь сценарий, идет?

Я кивнула, стараясь понять и запомнить, что он говорит.

Тод снова потрепал меня по плечу, желая подбодрить, и подвел к столу.

— Правильно сделали, что позвонили мне. Может быть, вы спасли не одну жизнь.

— Тод, ведь вы были в мастерской, — обратилась я к Клайну, хватая его за рубашку. Сейчас мне было необходимо за что-то уцепиться. — Тот предмет… в чашке Петри… или как там называется эта посудина… Это то, о чем я подумала?

Клайн на секунду замялся, а потом утвердительно кивнул.

— Он точно такой же, как те, что я видел раньше. Отдельно от тела трудно определить, что это такое.

Перед глазами проносились обрывочные, похожие на вспышки воспоминания. Когда я старалась сосредоточиться, все мое существо сопротивлялось, но я снова и снова мысленно возвращалась в мастерскую Рэнди. Однако воспроизвести полную картину так и не удалось. Я помнила, как открыла шкаф, в котором нашла компьютерный монитор, пустой и безмолвный, а на выдвижной полке ниже стояла клавиатура. Стены шкафа были оклеены цветными фотографиями с изображением отдельных частей лица и тела. Рассеченный подбородок, чьи-то окровавленные зубы, обнаженные мышцы… Изображенные на некоторых снимках сцены казались специально смоделированными: разорванные в клочья тела, окровавленные куски плоти на натертом до блеска деревянном полу или простынях, пропитавшихся кровью. Похоже на картинки из документальных книжек о различных преступлениях, которые я читала во время беременности, за исключением того, что самые страшные места не были затемнены или смазаны. На изуродованных телах я видела лица с пустыми глазницами. Иногда вместо глаз вставлены различные предметы наподобие полированных камешков, игральных кубиков с «шестеркой» или миниатюрных пружинок. На одном снимке на том месте, где когда-то был глаз, сидела луковица, из которой рос неизвестный цветок.