Джон Дуглас - Убийца сидит напротив - как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

Но после того, как в 1993 году ходатайство Макгоуэна об УДО было от­клонено, Розмари не остановилась. Она основала народное движение роди­телей и других заинтересованных лиц за справедливость по отношению к де­тям, пострадавшим от рук педофилов. Женщина писала, звонила, выступала на телевидении и по радио и давала интервью журналистам. И где бы ни по­являлась, раздавала маленькие зеленые бантики. Зеленый был любимым цветом Джоан.

На протяжении трех лет Розмари отдавала этой пропагандистской рабо­те практически все свое время. В итоге 3 апреля 1997 года губернатор штата Нью-Джерси Кристина Тодд Уитмен подписала закон, ставший известным как «Закон Джоан». Церемония подписания состоялась на ярко освещенной солнцем лужайке перед тюрьмой округа Берген. Рядом с губернатором стоя­ли Розмари, Фрэнк, Майкл и Джон в окружении представителей правоохрани­тельных и законодательных органов, которые решительно выступали за при­нятие закона.

Согласно закону Джоан, любой человек, признанный в штате Нью-Джер­си виновным в убийстве на сексуальной почве ребенка, не достигшего че­тырнадцатилетнего возраста, должен быть приговорен к пожизненному тю­ремному заключению без права на условно-досрочное освобождение.

В своем выступлении Розмари поблагодарила губернатора и всех, кто выступал за принятие закона. «Надеемся, что это поможет обуздать преступ­ность», - сказала она, затем высоко подняла фотографию дочери: «Мы должны быть обязаны именно ей. Дух Джоан жив как никогда. Она хочет, что­бы вы улыбались чаще, чтобы вы были добрее».

30 октября следующего года президент Билл Клинтон подписал феде­ральную версию закона Джоан. Спустя еще шесть лет, 15 сентября 2004 го­да, губернатор штата Нью-Йорк Джордж Патаки подписал закон Джоан для этого штата в лесопарке Хэрри мен - на месте, где было найдено тело Джоан. Розмари не смогла присутствовать на церемонии подписания по состоянию здоровья, но слушала ее по телефону, находясь в своей спальне. Многие из ее телефонных звонков в поддержку принятия новых законов были сделаны

именно оттуда.

По иронии судьбы действие закона Джоан не распространялось на Джо­зефа Макгоуэна. Он был осужден до его принятия, а закон обратной силы не имеет. Поэтому, следуя постановлению апелляционного суда, комиссия шта­та Нью-Джерси по вопросам условно-досрочного освобождения и Розмари Д'Алессандро стали готовиться к рассмотрению его очередного ходатайства.

Оно обещало быть особенно сложным, поскольку вскоре после отказа 1993 года Макгоуэн оспорил в апелляционном суде пункт решения, запре­щавший ему ходатайствовать об УДО до 2005 года. Суд затребовал у комис­сии по УДО дополнительную информацию, после чего оставил ее решение в силе. В течение нескольких следующих лет Макгоуэн подавал апелляции еще трижды, и каждый раз на их рассмотрении присутствовала семья Д'Алессандро. Выступать с заявлением потерпевшей стороны было трудно, но Розмари считала, что обязана как можно более реалистично описать муки Джоан и ее близких.

В мае 1998 года суд постановил, что комиссия завысила требования к условно-досрочному освобождению Макгоуэна. Он счел, что члены комиссии не должны рассматривать вопрос о том, исправился убийца или нет. Они обязаны обоснованно решить, существуют ли угроза совершения им еще од­ного тяжкого преступления в случае выхода на свободу; другими словами, опасен ли он?

Здесь на сцене появился я.

5. Что говорили психиатры

Из досье и вышеупомянутых решений апелляционного суда следовало, что на протяжении первых пятнадцати лет заключения психологи обследовали Макгоуэна не менее восьми раз, не считая первичных освидетельствова­ний, проведенных Гэйлином, Эффроном и Ревичем в 1974 году Все эти пятнадцать лет Макгоуэн выглядел почти образцовым заключенным: не создавал проблем и не ссорился с другими арестантами.

Первые несколько обследований были краткими и основывались по большей части на информации, предо­ставленной самим Макгоуэном. Я всегда отношусь к такого рода исследованиям заключенных преступников крити­чески. Большинство людей обращается к врачу за физической или психологической помощью, поэтому говорить ему правду, безусловно, в их собственных интересах. Но к тем, кто находится за решеткой, эта логика применима не всегда. С одной стороны, преступник встречается с психиатром или психологом не по собственной инициативе - это ему предписано. С другой стороны, эта встреча не предназначена для «улучшения его самочувствия». Она нужна, чтобы обследовать его поведение, оценить степень исправления и опасность, которую он может представ­лять. Поэтому заключенный кровно заинтересован не в том, чтобы говорить правду, а в том, чтобы представить се­бя в самом выгодном свете.