Джулиан Саймон - Игра в безумие

Не жалею, что это случилось. Огорчаюсь, как все произошло. Если это и было Великим Деянием, люди не сумели быть достойны его.

Больше ничего не скажу.

Но второе Деяние было иным. Все по плану, все идеально. Первоклассный замысел.

Я сидел во тьме, смотрел фильм («Дракула» 1958 года, слишком современный, но есть несколько волнующих сцен — в одной у Дракулы кровавые глаза) и размышлял о той девушке. Я сидел прямо за ней, мог коснуться ее плеча. Но еще не настало время! Глядя на экран, на головку перед собой, я копался в собственных мыслях.

Бонни ей сказала, что я буду там, что она нас познакомит. В ней проснулось любопытство. Видел, что она разочарована, смущена, чувствует себя обманутой. Бонни, ждавшая на улице, заговорила с ней, сказав — я не смог прийти. Я сел в машину и, проезжая мимо, помигал фарами — мол, все в порядке, продолжай. Потом я подождал их в конце улицы. Сказав: «Вот и он», — Бонни подтолкнула ее в машину, но слишком стараться не пришлось, девушка села охотно. Я поздоровался и рванул с места. Все прошло отлично.

Девушка взглянула на меня, потом на Бонни, и в зеркале я увидел, что она удивлена и хочет что-то спросить, может быть, заявить, что хочет выйти. Но уже не успела. Бонни тут же прижала ей к лицу марлю, смоченную эфиром.

Бонни была ловкой, отличной помощницей. Один я был бы бессилен, с ней могу все. Бонни — та, кто мне нужен. Она стоит по уровню гораздо ниже меня, но она мой друг.

Обо всем остальном не к чему писать. В нем было наслаждение и экстаз, а потом, когда все прошло, — только кровь, и грязь, и ужас. Мука— это испытание. И я среди всего этого чувствовал себя всемогущим, величайшим, сильнейшим, не знающим жалости.

«Вверх твой путь — от человека к сверхчеловеку».

И все-таки — просто невероятно — часть моего существа скорбела, что это приходится делать, что-то шептало во мне, что все могло быть иначе. Некоторые вещи, которые делала Бонни, были мне отвратительны.

Это были Великие Деяния, особенно то, второе. Величайшие в моей жизни. Но в обоих присутствовал сексуальный мотив. Его нужно устранить. Свершение должно быть чистым.

Больше всего я жалею, что мы не записали все на магнитофон. Мы были слишком возбуждены, наши чувства слишком обострены. Но это обычная человеческая слабость. В мире насилия необходим полный покой.

И еще одно. Касается это рюкзака и сумки в автобусе. Это было неразумно. Умнее было бы выбросить их или закопать.

Бонни — моя рабыня. Сделает все, что я скажу, и в подчинении — ее наслаждение. Мэтр говорил: «Счастье мужчины: «Я хочу». Счастье женщины: «Он хочет».

Я говорил, что Деяния опровергают все, что я написал до этого. Так ли это? Граф и Бонни играли на грани фантазии. Теперь, когда грань перейдена, когда фантазия стала реальностью, разве это больше не Игра? В повседневной жизни я не переменился, никто, глядя на меня, не скажет: «Этот человек — не такой, как все». И каждому могу сказать: «Я выгляжу, как ты, я, как ты, я — ты». Каждый в душе играет в Игру вроде моей. А воплотить ее — разве это не величайшая Игра из всех?

Так кончается июнь.

Девушку звали Хэйзел Палмер. Работала она секретаршей в проектной фирме и знала Луизу со школы.

Вечером двадцатого июня они с приятелем выбрались на машине за город и между поместьями Райвери и Хай Эшли заметили стоявший на обочине автомобиль, из которого вышли две женщины. Хэйзел заметила их потому, что одна едва стояла на ногах и вторая ей помогала. Первая оперлась о машину, ее хорошо было видно в свете фар. Хэйзел узнала в ней Луизу. Сказала своему приятелю Джеку Дженкинсу, что это ее бывшая одноклассница и что она больна или пьяна. Почему не остановились? Ну, казалось, та женщина ей помогает, а у Джека в голове вообще было совсем другое. Пожалуй, обе женщины вышли через заднюю дверь, но не совсем уверена. Возможно, в машине сидел еще кто-то, но она не видела. Машина могла быть «остином», «моррисом» или «фордом», во всяком случае, ничего необычного. Номер она тоже не запомнила.

А потом? Потом они с Джеком поехали на Брайер Хилл, излюбленное место влюбленных парочек, и вернулись домой другой дорогой. Во вторник утром отправилась в отпуск и отсутствовала всю неделю. Когда вернулась, узнала, что случилось, и позвонила в полицию.

Хэйзел Палмер выглядела не слишком интеллигентно, но держалась своей версии до конца вопреки скептическим вопросам Хэзлтона. Как была одета та девушка? Мини-юбка, но во тьме она не разобрала цвета. Почему она была так уверена, что это была Луиза, ведь видела ее только пару секунд? Уверена, и все. Могла бы показать место, где это было? Полагает, что да.