Алексей Мартынов - Песнь Легиона

Аминь!

Они не замечали ничего вокруг, в темноте, да с закрытыми глазами, полностью поглотившись друг другом. Они были молоды. Были. Теперь в них не течёт кровь, не бьётся сердце. Они соединились вместе одним штырём. Номер двадцать четыре и номер двадцать пять.

«Ты веришь в любовь до гробовой доски? Будет ли эта любовь вечна как звёзды?»

Он перешёл в следующую, самую левую квартиру. Здесь никого не было, причём давно. На стенах почти не было обоев, а то, что было, пребывало в таком запущении, что страшно было прикасаться. Пыль, грязь, пауки. Грязь, однако ж, была свежая, быть может, вчерашняя. Но в квартире была тишина, все двери были распахнуты настежь, даже пауки боялись вздохнуть.

Единый человек силён даже в тех случаях, когда он слаб. Главную роль играет неожиданность и упорство, главное – это двигаться к своей цели и не оглядываться назад. Тогда в одиночку можно победить весь мир, не сдаваясь.

Где-то на кухне задвигалось нечто живое. Это был немолодой человек с красными глазами.

– Жрецы Вуду начнут свои танцы в полночь.

– Я знаю.

– А веришь?

– Нет.

Человек с красными глазами упал на пол и засмеялся.

– Я знал, что ты придёшь. Я ждал тебя, – он запнулся, – я... Ты ведь смерть, так?

Легион ничего не ответил. Три удара любимой трубой понадобилось, чтобы лишить его жизни. Он сопротивлялся изо всех сил, не хотел умирать. Номер двадцать шесть.

Надо было отдохнуть. Хотя бы немного. Хотя бы пару минут. Он почувствовал, что начинает сдавать. Почему-то в секунду силы покинули его, захотелось прилечь. Анализируя ход событий, он решил пойти в туалет, почему-то считая, что это будет последний раз, когда это получится.

Ровно через пять минут он вышел, вытирая руки и натягивая обратно перчатки. Он взглянул ещё раз на лежащий на кухне труп. Здесь кончается отдых и начинается работа.

Для красоты срезаем тянущуюся по стене трубку, нарезаем от неё трубочки длиной по двадцать сантиметров, делаем надрезы в артериях трупа, всовываем трубочки в артерии.

«Они должны дать мне поспать, просто обязаны. Я устал, но это не долго. В действительности президент России – одна большая марионетка, его дёргают за верёвочки.»

На этом этаже оставалась одна закрытая доселе квартира.

– Открывайте! Пожар!!! – стучался он в дверь.

Дверь мгновенно распахнулась. Перед ним в халате стоял мужчина лет тридцати, небритый, с книжкой гороскопов в левой руке. На левой руке, на безымянном пальце её было золотое кольцо. В его глазах был страх, но не страх пожара. У него были глаза вора, который сидел в обществе милиционеров, размышляя, догадались они или нет.

Легион резко выбросил правую руку с ножом вперёд и направо, но человек рефлекторно прогнулся. Левая рука с мощного размаха ударилась кастетом ему в рёбра. Послышался хруст ломаемых костей, он согнулся. Нож вошёл ему в череп сзади, заставляя падать.

Дверь захлопнулась.

Номер двадцать семь.

– Милый! Ты скоро? Я уже заждалась! – послышался тоненький голосок из недр квартиры.

«Всего лишь вдох, всего лишь небольшой вдох и больше ничего.»

В комнату на кровать к лежащей в одних трусиках девушке влетело безвольное тело в халате. Она радостно обняла его.

– Кровь? – недоумевала она, разглядывая свои руки.

Тень скользнула по стене, рассекая воздух руками. Тихий шелест со свистом, и девушка прекратила дышать. Номер двадцать восемь.

«Ха-ха! Я уже иду к тебе и твоим детям, злоебучая ты крыса!»

Идём дальше. Вернее бежим, ибо идти нельзя. У него болели руки, в основном правая. Просто ныла, когда неподвижна, и стреляла, когда ею шевелишь. Спать, а то разбужу,

На улице хорошо, тишина и бодрящий ветерок.

Стоп! Домофоны!

– Здравствуйте.

– Здравствуйте...

Пуля прошла сквозь приоткрытое окошко. Консьержка упала, захлёбываясь собственной кровью. Осталось пять пуль. Номер двадцать девять.

Хорошо, что пульт недалеко. Дверь с пиликаньем открылась.

– Добрый день, это милиция. Тут консьержка ваша мёртвая лежит, вы не могли бы дать показания?

– Прямо сейчас???

– Чем раньше получим, тем раньше труп заберут.

На том конце провода повесили трубку. Прошла минута. Лифт открылся, оттуда высыпала небольшая толпа – два мужчины, одна женщина и два подростка. Они никого не видели, тишь да благодать. Труп действительно лежал в бункере консьержки, но никого не было. Один мужчина решил проверить на улице.

Дверь привычно запиликала, раздался странный мокрый хруст, а вслед за ним странный кашель. Номер тридцать.