Лесли Каген: Насвистывая в темноте

Оба конца Влит-стрит перекрыли желтыми конусами. В обоих концах квартала встали раздвижные столы, доверху заваленные кушаньями. Мистер Гэри позвонил Этель из самой Калифорнии и поручил ей нанять для вечеринки группу «Ду-Вопс» с Джонни Фацио во главе. Мистер Гэри мог это позволить, потому что, как сказала Этель, «пусть он и сладкая булочка, зато кошелек набит туго». А потом наклонилась ко мне и прошептала: «Говорила ж я, в голове у парнишки пляшут чудные мыслишки».

Так что той ночью с каждого крыльца в нашем квартале перемигивались рождественские гирлянды, и мы все радовались, что наконец можем вернуться к той жизни, которую вели перед появлением убийцы и насильника, такое это было облегчение. Как окончание войны, сказал мистер Дэйв. Эта ночь оставляет горько-сладкий привкус, сказал он.

Группа вышла на маленькую сцену, устроенную на бейсбольном поле, и они сыграли отличный рок-н-ролл Чака Берри под названием «Джонни Будь-Добр», отчего все девушки впали в экстаз от Джонни Фацио. Мама вышла ненадолго посмотреть на праздник, но танцевать не стала, хотя мистер Дэйв здорово о ней позаботился. Он купил ей чудесную пару розовых туфель, которые так ей понравились, у Джима, коммивояжера с коричневым носом, который стал теперь вожаком стаи в «Обуви Шустера», раз уж Холл отправился в тюрьму. И на пальце у мамы было то самое кольцо, на которое я наткнулась в потайной дыре. Колечко, свернутое из обертки от печенья. Это кольцо мистер Дэйв подарил маме, когда они обручились, и она берегла его все годы.

Я сидела рядышком с ней на одной из деревянных скамеек, а мистер Дэйв отправился к столу, чтобы принести маме поесть.

— Ты теперь счастлива? — спросила я.

Поначалу мне казалось, мама не расслышала вопроса, и я уже собиралась задать его снова, как она ответила:

— Счастлива? Ну, в больнице я решила, что вряд ли увижу, как вы с Тру подрастете, и… — Мама не окинула меня одним из тех печальных взглядов, они остались в прошлом, но в ее голосе все равно звучало что-то печальное. — Ты простила меня, так ведь? Что было, то прошло?

— И быльем поросло, — добавила я, хотя это только часть правды. Я простила ее. И мистера Дэйва тоже. Но мне оставалось сделать самое последнее дело, прежде чем все, что было, окончательно порастет быльем.

— Я вспомнила кое-что. У меня есть для тебя маленький ранний подарок на день рождения. — Мама порылась в кармане юбки и вытащила оттуда папины «Таймекс». — Он хотел бы, чтобы эти часы стали твоими.

Она опустила их в мою подставленную ладонь. Часы показались меньше, чем прежде.

— Давай, надень, — сказала мама. — Я подогнала браслет. Они будут расти вместе с тобой.

Я просунула запястье в эластичное серебро браслета, поднесла часы к уху и вспомнила, как их тиканье всегда вселяло в меня чувство безопасности, стоило прижаться щекой к папиной руке.

И тут мистер Дэйв вернулся с тарелками для нас. Сел по другую сторону от меня и сказал:

— Вот черт, провалиться мне на месте. Кажется, я забыл дома часы. Кто-нибудь знает, сколько сейчас времени?

Я подняла руку, чтобы он мог посмотреть. «Они устали, но по-прежнему тикают», — подумалось мне.

И тогда мы просто устроились поудобнее, и ели, и глядели, как все остальные танцуют до упаду. Видели бы вы, как отплясывают Этель с Рэем Баком. Вот это зрелище! Лучше даже, чем Фред Астер и Джинджер Роджерс, если спросите мое мнение. Этель ненадолго выкатила миссис Галецки в инвалидном кресле, и пусть все сплетничали, прикрываясь руками, про то, как мистер Гэри сбежал с падре Джимом и как они оба попадут в ад, но я-то видела, что это не заботит миссис Галецки, или, может, это новое лекарство заставило ее так часто улыбаться.

Тем вечером Тру сделала серьезную заявку на свою карьеру самой толстой дамы в мире, да и я тоже, до того мы обе налопались. Спагетти с фрикадельками от Наны Фацио, и солонина от миссис О’Хара (которая как раз собиралась стать миссис Офицер Риордан), и «трущобное лакомство» от миссис Бюшам. Нелл даже приготовила мамину особую запеканку из макарон с тунцом и картофельными чипсами (все равно немножко подгорело, но гораздо меньше, чем в прошлый раз). Конечно, Этель испекла песочные кексы по рецепту штата Миссисипи. И миссис Голдман принесла в соломенной корзинке несколько чудесных помидоров из своего сада. Миссис Кенфилд пришла одна и с пустыми руками.

Пока все танцевали под «Прогулку», у меня раззуделись растущие ноги, и я решила немного размять их. Стало уже совсем темно, и сверчки затянули свои песенки, и я поняла, что хочу услышать скрип-скрип-скрип кресла-качалки. Я скучала по этим звукам, хотя мне всегда становилось от них одиноко. И встала перед домом Кенфилдов, и слушала, как вдалеке Тру смеется в такт «Собачьему вальсу», и Нана Фацио кричит что-то по-итальянски, и все дружно хлопают под музыку. А потом посмотрела на крыльцо и увидела большую тень в кресле. Я подумала: что это на меня нашло? Повернулась, чтобы вернуться на вечеринку, но мистер Кенфилд позвал из темноты: