Ли Чайлд - Джек Ричер, или Враг

– А дальше?

– Ты отправился выяснять, что там произошло, а я связался с городскими копами, и они назвали имя Крамера. Я выяснил, что он из Двенадцатого корпуса, поэтому позвонил в Германию и сообщил о его смерти, но подробности оставил при себе. Я тебе уже это говорил.

– Потом?

– Потом ничего. Я стал ждать твоего доклада.

– Хорошо, – сказал я.

– Что хорошо?

– Хорошо, сэр.

– Дерьмо собачье! – выругался он. – Что у тебя на уме?

– Портфель, – сказал я. – Я по-прежнему хочу его найти.

– Тогда продолжай искать, – проговорил он. – До тех пор, пока я не найду Васселя и Кумера. Они смогут рассказать, было ли там что-нибудь такое, о чем нам стоит беспокоиться.

– Вы не можете их найти?

Гарбер покачал головой.

– Нет. Они выехали из отеля, но не полетели в Калифорнию. И похоже, никто не знает, где они, черт их побери.

Гарбер уехал в город в своей машине, а мы с Саммер сели в нашу и снова направились на юг. Было холодно, и уже начало темнеть. Я предложил сесть за руль, но она отказалась. Судя по всему, больше всего на свете она любила управлять автомобилем.

– Мне показалось, что полковник Гарбер очень напряжен, – заметила она, и я услышал в ее голосе разочарование, как у актрисы, которая провалила прослушивание.

– Он чувствует свою вину, – пояснил я.

– Почему?

– Потому что он убил миссис Крамер.

Она молча уставилась на меня. Машина мчалась на скорости девяносто миль в час, а Саммер смотрела на меня.

– В определенном смысле, – добавил я.

– Почему?

– Это не было совпадением.

– Доктор сказала нам совсем другое.

– Доктор сказала нам, что Крамер умер от естественных причин. Но его смерть каким-то образом привела к тому, что кто-то убил миссис Крамер. А запустил этот механизм Гарбер, сообщив о случившемся в Двенадцатый корпус. Жена Крамера погибла через два часа после того, как стало известно, что Крамер мертв.

– Что вообще происходит?

– Не имею ни малейшего понятия, – признался я.

– А как насчет Васселя и Кумера? – спросила она. – Они летели на конференцию втроем. Крамер мертв, его жена тоже, а двое других пропали?

– Вы же слышали, что сказал Гарбер. Это не наше дело.

– И вы не собираетесь ничего делать?

– Я собираюсь найти проститутку.

Мы выбрали самый прямой маршрут к мотелю и бару. Особого выбора у нас не было. Сначала кольцевая, затем автострада 1-95. На дорогах было пусто, все продолжали праздновать Новый год. Мир за окнами казался темным и тихим, холодным и сонным. Повсюду зажигались огни. Саммер ехала быстро, насколько могла позволить себе рискнуть, то есть очень быстро. Дорога, на которую у Крамера ушло шесть часов, должна была занять у нас меньше пяти. Мы остановились, чтобы заправиться, купили несвежие бутерброды, сделанные еще в прошлом календарном году, и заставили себя съесть их, продолжая мчаться вперед. Затем я потратил двадцать минут на наблюдение за Саммер. У нее были маленькие аккуратные руки, и они легко лежали на руле. Она почти не моргала. Время от времени она облизывала губы или проводила языком по зубам.

– Давайте поговорим, – предложил я.

– О чем?

– О чем угодно, – сказал я. – Расскажите мне о своей жизни.

– Зачем?

– Потому что я устал, – ответил я. – И могу уснуть.

– Это будет не слишком интересно.

– А вы попытайтесь.

Саммер пожала плечами и начала с самого начала. Она родилась неподалеку от Бирмингема, штат Алабама, в середине шестидесятых. Саммер не сказала ничего плохого о том времени, но у меня сложилось впечатление, что уже тогда она знала, что для детей есть места и получше, чем бедная черная Алабама. У нее были братья и сестры. Она всегда была маленькой, но ловкой, у нее обнаружился талант к гимнастике и танцам, и в школе на нее обратили внимание. Училась она тоже хорошо, заработала целую кучу незначительных стипендий и перебралась в Джорджию, где поступила в колледж, затем на курсы подготовки офицеров резерва. К этому времени стипендии иссякли, но тут появились военные с предложением оплатить ее обучение в обмен на пять лет службы по окончании. Прошла ровно половина этого срока. Саммер с отличием окончила школу военной полиции. Мне показалось, что она довольна. Минуло сорок лет с тех пор, как армия подверглась интеграции, и Саммер обнаружила, что это чуть ли не единственное место в Америке, где никого не волнует цвет твоей кожи. Но с другой стороны, ее немного беспокоило собственное продвижение по службе. У меня сложилось впечатление, что ее заявление о переходе в 110-й отдел – это своего рода вызов судьбе. Если ее переведут, значит, она останется в армии до конца жизни, как я. Если же нет, уволится, когда пять лет закончатся.