Виктор Глебов - Дыхание зла

– Не надоело, – ответил Самсонов спокойно. – Люблю свежий воздух.

– Ну, тогда ты вообще не туда пришел, – усмехнулся криминалист. – Ладно, раз уж ты здесь, давай покажу тебе нашего клиента.

– Башметов сказал, там что-то невообразимое? – полувопросительно проговорил Самсонов.

– Угу, – Полтавин сделал кислую физиономию и почесал кончиком указательного пальца переносицу. – Я, по крайней мере, такого еще не видел.

– Ладно, не томи. Пойдем уже поглядим.

Криминалист сделал приглашающий жест рукой, и они вошли в соседнее помещение. Здесь свет горел только над стальным столом в центре комнаты, и сейчас он выхватывал одинокую фигуру, с головой укрытую зеленой простыней.

– Угощайся, – Полтавин протянул Самсонову крошечную баночку с ментоловой мазью.

Самсонов привычным движением сделал два мазка под носом и направился к столу. Он старался не смотреть на контуры тела, хотя и знал, что увидеть то, что пока скрыто от глаз, придется – для того он сюда и приехал.

Криминалист обошел стол справа и взялся за край простыни.

– Я начал обследование, – сказал он, – однако в моем распоряжении только один труп. Второй уже осмотрели и отдали на бальзамирование. Три недели прошло все-таки. Но все материалы мне переслали, – Полтавин указал на лежавшую рядом со столом папку. – Конечно, лучше бы поработать с обоими телами, но вскрытие первого трупа производил мой коллега, я его хорошо знаю, он меня заверил, что ничего не упустил. В принципе, думаю, можно уже сейчас с уверенностью говорить о почерке убийцы.

– То есть точно серия? – спросил Самсонов, стараясь сосредоточить взгляд на блестящих тоннелях в ушах Полтавина.

– Без сомнения, – кивнул криминалист и принялся не торопясь сворачивать простыню от головы к ногам. Он делал это такими точными, скупыми, аккуратными движениями, что сразу становилось ясно: человек занимается мертвецами не первый год.

Самсонов перевел взгляд на труп и остолбенел, будучи не в силах даже моргнуть. На какой-то миг ему показалось, что он попал на выставку адских скульптур Марка Пауэлла.

Мужчина, лежавший на столе, был словно разделен пополам – нижняя его часть еще хоть чем-то напоминала человеческое тело, но выше пояса все представляло собой алое сочащееся пособие анатомического театра, ибо убийца аккуратно снял кожу, начиная с затылка. Она была скатана до уровня бедер и свисала наподобие чудовищной юбки.

Связки, жилы, мышечные волокна – все лоснилось от лимфы и крови под ярким и беспощадным светом хирургических софитов, расположенных над столом. Лишенные век глаза – два белесых шарика с красными прожилками сосудов – смотрели вверх с выражением бесконечного ужаса. Губ не было, и зубы в застывшем оскале белели на багровом фоне резким контрастом.

– Инквизиция отдыхает, да? – прокомментировал Полтавин, выждав минуту. – Жертву накачали морфием, чтобы не умерла от болевого шока во время сдирания кожи. Потом, когда действие наркотика закончилось, произошел разрыв сердца. На запястьях следы веревки – думаю, во время процедуры жертву подвешивали за руки. И сразу скажу: кожа снята профессионально. Не знаю, какими инструментами пользовался убийца, но надрезы очень ровные. Думаю, они сделаны хирургическим скальпелем или очень острым ножом. И убийца явно снимал кожу не второй раз в жизни. Да и с первым телом дело обстоит так же. Не скажу, что у кого-то рука набита, но практика точно имелась.

– Охотник? – сглотнув подступивший ком, проговорил Самсонов. Он видел тела в гораздо худшем состоянии, тела, буквально побывавшие в мясорубке, но это не значило, что он научился оставаться равнодушным к виду крови. Так же, как и к человеческой жестокости.

– Не знаю, – сказал Полтавин. – Необязательно. Шкуродер, например. Чучельник. Список профессий сам составляй, это не мое дело.

– А что… то есть почему столько порезов? – старший лейтенант указал на грудь и живот жертвы, буквально исполосованные во всевозможных направлениях. – Чем это его так?

– Вот тут-то и начинается самое любопытное, – хмыкнул Полтавин, натягивая латексные перчатки. – Это не порезы!

– А что тогда?

– Разрывы. Видишь, края неровные? От лезвия не так получается. К тому же их тут по меньшей мере полсотни, и все разного размера.

– Разрывы? – переспросил Самсонов. – Не понимаю.

– Объясню, – с готовностью кивнул Полтавин. – Убийца не поленился и проделал довольно долгую операцию после того, как жертва умерла от болевого шока. Вначале он слил почти всю кровь – оставил около литра – а затем закачал воду. Думаю, он пользовался насосом для заполнения артерий формальдегидом – это может тебе помочь, кстати.