Александр Тамоников - Точка кипения крови

Кармазин показал телефон.

– Ну и? – не понимал Болотов.

– Я бы отдал его сразу, если бы не одна подозрительная деталь.

– Какая?

Капитан раскрыл журнал звонков.

– Заметь, на эти два номера Робкин названивает каждый день по нескольку раз.

– Может быть, коллеги по работе? – предположил Павел, рассматривая длинный список.

– Послушай, мы с тобой тоже коллеги по работе, но по ночам друг другу ни разу не звонили.

– Логично, – согласился начальник охраны. – Что ж, дай мне аппарат до завтра – попытаюсь через старые связи пробить номера и выяснить, что это за люди.

Стас отдал мобильный телефон. И на прощание поинтересовался:

– Шеф надолго улетел?

– Завтра утром в Москве подписывает контракт и сразу на самолет.

– Понял. Жду твоего звонка.

– До связи…

Российская Федерация; Новорубинск

Наше время

На следующий день Станислав выехал из дома немного раньше обычного. Проезжая мимо автобусной остановки, где днем, как правило, длинной вереницей стояли таксисты, он услышал трель мобильного телефона.

«Павел Болотов», – прочитал он на ожившем экране.

Разговаривать по телефону во время езды капитан не любил и решил тормознуть у остановки.

– Да, Павел.

– Доброе утро, Стас.

– Что-нибудь разузнал?

– Разузнал. Интересные номерочки ты вытащил из найденного телефона, – посмеиваясь, доложил начальник охраны.

– Ну, давай, не томи, – поторопил Кармазин.

– Представляешь, этот тип постоянно названивает бывшему мужу Александры – Добарину и еще одному уроду, якобы утонувшему в прошлом году.

– Постой-постой. Это не бывший ли исполнительный директор компании «Берег»?

– Совершенно верно. Ладно, подъезжай в поселок. Пока Саша собирается в школу – обсудим…

Разговор длился не дольше минуты. За это время сухонький старичок в поношенном костюмчике поднялся со скамейки, тяжело переставляя ноги, подошел к машине и легонечко постучал в окно. Даже не постучал, а скорее, скромно поскребся.

Станислав опустил стекло.

Дед тихо спросил:

– Сынок, ты не такси?

«Сынок» сунул телефон в карман и ответил:

– Нет, отец, не такси. А тебе куда нужно?

– В поликлинику при Первой городской больнице. Недалеко – километра три.

Капитан огляделся вокруг. Ранним утром стоянка такси пустовала – рядом не было ни одного автомобиля.

– Садись, отец, – пригласил он пожилого человека. – Отвезу.

Тяжело дыша, тот забрался на переднее сиденье; машина плавно поплыла по городским улицам.

– Каждый день приходится ездить, – посетовал пассажир. – Прикрепили меня к поликлинике на амбулаторное лечение. Вот и приходится мотаться. На трамвае государство возит бесплатно, а дальше ходят только частные маршрутки – пешком-то не дойду. Вот и набегает туда-обратно семьдесят рубликов…

Он говорил, насколько тяжело стало жить, насколько трудно из небольшой пенсии выделять средства на лекарства и при этом не голодать. Да еще эти утомительные поездки в поликлинику, на которые в месяц уходят почти две тысячи…

Управляя машиной, бывший спецназовец слушал его; в голове крутились всякие мысли, и он не знал, что ответить сухонькому старичку с орденом Отечественной войны и тремя рядами орденских планок над нагрудным карманом старенького, но чистого и аккуратного пиджачка.

Он только лишь спрашивал дорогу и больше ничего не говорил. Ни банального «Спасибо за победу!», ни – «прости, отец, мы все просрали». Просто тупо крутил баранку и молчал.

Наконец впереди показались корпуса Первой городской больницы.

– Ну вот, сынок, приехали, – полез дед в сумку за кошельком.

– Нет, отец, денег я с тебя не возьму, – решительно мотнул головой капитан.

– Как так?

– Очень просто. Ты своими орденами на сто лет вперед все поездки оплатил.

У старика навернулись слезы. Выйдя из машины, он поклонился и сказал:

– Спасибо тебе, сынок.

И пошел к крыльцу поликлиники, рукой вытирая слезы.

А Кармазин – здоровый тридцатилетний мужик – сидел и с комом в горле смотрел ему вслед. Смотрел и думал о том, что славна, конечно, страна победами в чемпионатах и евровидениях, что важны и олимпиады, и победы на политическом фронте… Но не может быть здоровой страна, неспособная позаботиться о десятке тысяч стариков, отдавших молодость и здоровье, защищая ее будущее. А еще понимал, что не дед должен отвешивать поклоны, а он деду. И стыдно было ему за государство…