Паоло Бачигалупи - Водяной нож

Вертолет выплюнул ракеты. Они бесшумно полетели, оставляя за собой огненные дуги, и с грохотом взорвались во внутренностях водозаборной инфраструктуры Карвер-Сити.

В ночи поднялись огненные грибы, окунув пустыню в оранжевый свет, подсветив силуэты черной «саранчи»: зависшие на одном месте вертолеты дали еще несколько залпов.

Саймон Ю лежал у ног Анхеля и, не в силах остановить уничтожение, смотрел на то, как рушится мир. В отсветах взрывов Анхель наблюдал за его лицом. Из глаз Ю лилась вода, не менее выразительная, чем пот: Саймон Ю оплакивал то, что с таким упорством пытался спасти. У этого урода лед в крови; по нему не скажешь, но в крови у него лед.

«Это конец света, – подумал Анхель, когда в водоочистную станцию ударили новые ракеты. – Черт побери, это конец света».

И вдруг ему в голову пришла другая мысль – незваная:

«А я, значит, дьявол».

Люси проснулась от нежных, шуршащих звуков дождя и расслабилась – впервые за последний год.

Напряжение исчезло так неожиданно, что на мгновение ей показалось, будто она наполнена гелием. Невесомая. Печаль и ужас отошли, словно старая змеиная шкура; они были слишком узкие, шершавые и сухие, чтобы остановить ее взлет.

Она стала новой, чистой и легкой, словно воздух, – и зарыдала от ощущения свободы.

А когда окончательно проснулась, то увидела, что окна ее дома гладит не дождь, а песок, и на нее снова обрушилась вся тяжесть жизни.

Люси неподвижно лежала в постели, дрожа от чувства утраты и вытирая слезы.

Сон казался таким реальным: дождь, мягкий воздух, запах распускающихся бутонов. Ее поры и глинистая почва пустыни раскрывались, приветствуя этот дар, – и земля, и тело принимали чудо воды, падающей с неба. Божьей воды, как называли ее поселенцы, которые заняли прерии Среднего запада, а затем двинулись в засушливые земли по ту сторону Скалистых гор.

Божья вода.

Вода, которая падала по своей воле, прямо с неба.

Во сне Люси вода была нежной, словно поцелуй. Благословение и отпущение грехов, сходящие с небес. А теперь вода исчезла. Губы Люси пересохли и потрескались.

Люси отпихнула потные простыни, встала и подошла к окну. Немногочисленные фонари, еще не расстрелянные уличными бандами, походили на тусклые луны; их свет с трудом пробивал красноватую дымку. Буря усиливалась прямо на глазах; фонари погружались во тьму, оставляя после себя светлые пятна на сетчатке. Старая христианская тема: свет покидает мир. Возможно, смерть Иисуса. Свет, гаснущий навсегда.

Иисус уходит, Санта-Муэрте приходит.

Люси снова легла в кровать, прислушиваясь к тому, как ветер стегает ночь. Где-то на улице выла собака – наверное, дворняжка: умоляла впустить ее в дом, в безопасное место. К утру она умрет – очередная жертва Большой засухи.

К этому стону присоединился еще один – из-под кровати: Санни сжался в комок и дрожал от перемены давления.

Люси пошла налить воды в миску. При этом она невольно проверила ее уровень: знала, что осталось двадцать галлонов, однако не удержалась и посмотрела на светодиодный индикатор, чтобы подтвердить свои подсчеты.

Потом присела на корточки у кровати и подвинула миску поближе к псу.

Санни жалобно посмотрел на нее из тени. Вылезать наружу, чтобы попить, он не захотел.

Будь Люси суеверной, она заподозрила бы, что Санни – косматая австралийская овчарка – что-то знает. Слышит, как по воздуху бьют крылья дьявола. Китайцы верили, что животные чуют землетрясения. В Китае коммунисты однажды эвакуировали девяносто тысяч человек из города Хайчэн за несколько часов до крупного землетрясения. Люди спаслись, потому что доверяли ощущениям животных.

Ей рассказывал об этом биотехнолог из «Тайян интернейшнл» – доказывал, что китайцы видят мир таким, какой он есть на самом деле, и все планируют заранее. И поэтому Китай более стойкий, чем тот жалкий регион Америки, в который его отправили.

Если с тобой говорит животное, к нему нужно прислушаться.

Санни, дрожа, забился под кровать и скулил – негромко и жалобно.

– Выходи, малыш.

Он не сдвинулся с места.

– Ну, давай. Буря ведь не здесь, а снаружи.

Никакой реакции.

Люси села на пол, скрестив ноги, и посмотрела на Санни. Кафельный пол, по крайней мере, был прохладный.

Почему она не спит на полу? Зачем летом возиться с кроватью и простыней? Да и осенью, если на то пошло?

Люси легла на живот, прижалась кожей к плиткам. Засунула руку под кровать – туда, где был Санни.