Картер Браун: Неистовый Донован

— И тут дело не в том, что я вам не доверяю, — пояснил он великодушно. — Но нынче, похоже, везде всех подслушивают. Ну… — он отпил еще из своего бокала, потом поставил его на стойку бара, — вы знаете, кого я представляю?

— Ясное дело, — отозвался я.

Он опять поднял свой бокал, захватил его с собой и, подойдя к ближайшему креслу, уютно устроился в нем.

— Не возражаете, если я кратенько снова обрисую сложившуюся обстановку? — Он улыбнулся. — Просто для того, чтобы мы оба уяснили, что именно каждый из нас имеет в виду.

— Выкладывайте, — предложил я.

— Дело касается межплеменных отношений, — начал он. — Вы решили поддержать малочисленное племя, исходя из своих личных соображений. Вы закупили партию оружия и доставили это оружие на место. Вы также снабдили людей этого племени достаточным количеством денег для содержания наемников. Правильно я говорю?

— Вполне может быть, — отозвался я.

— Ах! — Он опять быстро улыбнулся. — Заверяю вас, что я не ношу с собой записывающего устройства, мистер Донован.

— Рад слышать это, — заметил я.

— Революция провалилась, — продолжал он. — Говоря прямо, ваши сторонники проиграли.

— Я слышал об этом.

— Не столько проиграли, сколько погибли в кровавой бойне, — уточнил он. — Вы слышали об этом, мистер Донован?

— Пожалуйста, без подробностей, — попросил я. — Только в общих чертах.

— А знаете почему? — мягко настаивал он.

— Полагаю, вы собираетесь рассказать мне об этом, — предположил я.

Большим и указательным пальцами он взялся за кончик своего внушительного носа и задумчиво потянул его.

— По существу, вся партия оружия была подпорчена, — пояснил он. — Например, стволы: каждый четвертый был погнут. Внешне не слишком заметно для невооруженного глаза, но достаточно для того, чтобы ружье взорвалось, когда спускается курок, что привело к печальным последствиям для иных бедолаг, в руках которых оказались эти ружья в тот момент. Был и другой брак… Словом, масса проявлений саботажа! Коснулось это и боеприпасов. Гранаты с неисправными запалами… но нужно ли мне вникать во все это?

— Общая картина для меня ясна, — ответил я.

— Это вызвало неподдельную тревогу и отчаяние, — продолжил он. — Ваша сторона проиграла революцию, что сопровождалось неизбежными несчастными последствиями. Так вот, честно говоря, мистер Донован, нас не особенно волнует судьба дикарей этого племени. Но остались в живых некоторые наемники, и они ужасно переживают случившееся. — Он опять потянул себя за нос. — А это затрагивает нашу репутацию, понимаете?

— Понимаю, — ответил я.

Он допил свой бокал и протянул его мне.

— Как вы думаете, можно ли мне повторить?

— Наливайте сами, — предложил я и пододвинул бутылку виски на пару дюймов ближе к нему.

Он слегка вспыхнул, а потом поднялся с кресла и подошел к стойке бара.

— У нас профессиональная организация, — развивал он далее свою мысль. — Мы можем гарантировать практически неограниченное количество оружия самого высокого качества почти в любую точку земного шара. До сих пор наша репутация не вызывала сомнений. Вы понимаете, перед какой дилеммой ставит нас эта неприятная ситуация?

— Тогда зачем вы рассказываете об этом мне? — поинтересовался я.

— Да будет вам, мистер Донован! — Он налил в бокал виски, потом добавил туда чайную ложку воды. — Не такой уж вы наивный человек. Вы приобрели оружие у нас, и оно было в отличном состоянии до того, как вы приступили к поставкам. Вы сами зафрахтовали корабль, чтобы отвезти оружие туда, где оно будет необходимо, и сами сопровождали груз. Вы и ваш хамоватый подручный, который прикидывается вашим слугой. Трудно даже представить, что ваши друзья испортили оружие после получения вашего груза, потому что это означало бы наиболее удивительную форму массового самоубийства. Поэтому, полагаю, оружие и все остальное было испорчено в то время, когда оружие находилось непосредственно под вашим контролем.

— Вполне возможно, — согласился я.

— Честно говоря, мистер Донован, это беспокоит меня, — заявил Пейс. — Понимаете, мы — профессионалы и не можем позволить себе чернить таким образом свою репутацию. А вы, — он негромко засопел, — ну, выражаясь мягко, вы — паршивый любитель. Вы занялись этим не ради денег или ради другой какой-то разумной цели, а ради какой-то сумасбродной идеологической чепухи собственного пошиба, — А это значит, что вы неуравновешенный человек, понимаете?