Знал и не мог не думать о том, что не он, а именно Кондрат Архипович Харитонов являлся организатором революции в его стране, и что именно благодаря ему он занял свой высокий и ответственный пост. Знал, и не мог не быть ему благодарным. Харитонов чувствовал это, потому ощущал себя несколько скованно. Вот уже много лет он не помнил, чтобы кто-то был ему благодарен, а скорее не хотел, чтобы кто-то питал к нему такое чувство. Потому встреча со старым другом, а они были некогда именно друзьями, смутила его. Он почувствовал свою заскорузлость, которую всегда считал чем-то естественным, ставшим частью его личности.
– И как ты на меня вышел? – спросил он, больше для того, чтобы спросить.
– Не забывай, кто я, – ответил Гонзалес, больше для того, чтобы ответить. Опытный разведчик, Харитонов отметил ту неуверенность, с которой президент произнёс эту фразу. Гонзалес и не скрывал её от него.
Тогда Харитонов кивнул на водителя, парня в солнцезащитных очках-каплях, с бесстрастным лицом следившим за дорогой.
– Он не понимает по-русски.
Харитонов пожал плечами. Неожиданно, будто у бы фокусника, в его руке появился маленький блокнот и карандаш. Своим угловатым почерком он нацарапал:
«Уверен?»
Гонзалес было кивнул, но жест друга, вполне для него естественный и привычный, привёл его в некоторое замешательство.
– А я нет, – продолжил Харитонов, как ни в чём не бывало. – Знаешь, раз уж ты встретил меня, то давай завернём к океану. Я так давно не видел его, что хочу сравнить его с Клязьминским водохранилищем. Правду говорят, что там совсем не видать берега?
– Вот сам увидишь. На слово ты всё равно не веришь. А потом мы поедем на мою фазенду. Ради тебя я отменил консультацию с министром труда…
– Зря ты мне это сказал. Теперь меня заест совесть. Я не стою министра труда.
– Ничего. Я проконсультируюсь с ним завтра. И президенты тоже люди. Но все предпочитают не помнить об этом.
– Так спокойней для всех… – загадочно парировал Харитонов.
Президент проницательным взглядом посмотрел в глаза другу, тот отвёл взгляд и остановил его сначала на фуражке водителя, защищающей его глаза от пота, потом на своём зонтике. Оба могли услышать в этой фразе многое. Даже слишком многое. Почти всю историю своей жизни. Некоторое время они молчали, каждый вспоминая те события, которые предшествовали их расставанию, а также все те, которые привели к их встрече…
Теперь, передвигаясь по стране, сидя на обитом натуральной кожей заднем сиденье роскошного лимузина, они оба с трудом поверили бы в историю про торговое судно, вошедшее однажды двадцать пять лет назад в порт столицы. На борту судна была гуманитарная помощь Советского Союза: цинковые вёдра, грампластинки Софии Ротару, щётки для унитазов и прочие вещи первой необходимости. Солдаты из хунты генерала Мерды долго пытались разобраться под звуки «Горной лаванды», что с такой помощью делать, и в результате решили применить её во время предстоящего военного парада (генерал Мерда эффектно смотрелся с ведром на голове и щеткой в руке). Но солдаты даже не подозревали, что главная помощь истерзанному диктаторским режимом братскому народу незаметно покинула судно и уже находилась на встрече с главой революционеров Энрике Гонзалесом.
Буквально через несколько дней революционные силы сняли с поста генерала Мерду прямо во время парада, во всей его новой амуниции. Всё произошло быстро и без лишнего шума: когда армия в полном составе залюбовалась на своего предводителя, войско повстанцев взяло их в кольцо. Солдаты не сразу поняли, что произошло, а когда поняли, то решили решить конфликт мирным путём, а именно примкнуть к революционерам.
Энрике Гонзалес принёс присягу (едва ли не впервые за всю историю страны), на только что написанной специально для этого случая конституции. После этого граждане: горожане, рабочие, крестьяне и даже индейцы, вдруг узнали, что теперь у них есть не только обязанности, но и права. Был сформирован новый кабинет министров. Полковнику Харитонову даже было предложено занять пост министра обороны. Харитонов ограничился лишь несколькими практическими советами по организации армии и государственного аппарата, ибо никто кроме него подобной услуги оказать стране не мог.
Когда всё закончилось, Гонзалес лично провожал его в аэропорт, точно также, как и встретил его много лет спустя. А потом долго махал белым платком уходящему на взлёт самолёту, и вытирал им слезу, скатившуюся на ус по массивному носу. Тогда президент был очень стройным и обаятельным молодым человеком, с заметной наружностью, способным вести за собой тысячи и тысячи человек… Президент принадлежал к числу людей, которые мало меняются со временем. Разве что теперь он потолстел и слегка полысел. Но после расставания в аэропорту у Харитонова сложилось впечатление, что его провожала вся страна. Когда Гонзалес встретил его, такого впечатления не возникло. Всё же тогда он имел больше сторонников и единомышленников, и тогда он ещё не был вдовцом.
Читать дальше