Софи Гид - Храмы ночью закрыты. Книга 1. И весь мир тебе должен

– Это правда, – подтвердил Бонне. – Но только если вкалываешь на все сто!

– Я это учту, спасибо, – ответил Тома.

– Для начала покажи себя старательным – он это оценит, – вставил Мюллер. – Да и я тоже.

Джемба тут же съязвил:

– Он пришёл сюда поучиться и работать, а не отрабатывать с тобой супружеский долг, хотя у тебя и право первого дежурства с ним, Феликс.

– Нам его характеризовать патрону, так что я и даю ему сразу понять как себя вести, Дидье. Кстати, инспектор вызвал тебя, но я бы советовал вам всем отправиться к нему вместе.

– Это зачем? – вскинул брови Джемба.

– На тебя написал жалобу хозяин гостиницы «Приз». Вы же в последний раз были там все вместе. Потом расскажешь, чем всё кончилось. А мне будет приятно послушать от ребят – как ты выкручивался.

– Вот он урод! Интересно, что он там написал, ты не видел? Мне плевать, но всё же интересно.

– Не обращай внимания, Дидье. Ты просто кричал на него больше нашего, – успокаивал его Флери. – Ноэль, ты не закончил свою историю с очередной дамой.

– А на чём я остановился?

– Ты направился к такси, и?

– А, да, я запрыгиваю в машину с дороги, а она с тротуара. Водитель, весёлый малый, кстати, Дидье, твой соплеменник, смотрит на нас в зеркало заднего вида и спрашивает: «Будете тянуть жребий, или кинете монетку?» А сам ржёт – не может. Мы, конечно, расхохотались, и стали выяснять, кому куда ехать. Оказалось, мы оба собрались в клуб «Кактус». Ну, я смотрю – девчонка ничего, можно и откупорить. Ну и вместо того, чтобы выкинуть её из такси, я галантно стал её расспрашивать, раз уж мы едем в одно место: она собралась туда одна или с кем-то. Говорит, что одна. Я и предложил ей потусоваться вместе. Чувиха немного поартачилась, но я-то играл джентльмена!

– И как джентльмен ты навешал ей лапши на уши? – язвительно спросил Жан-Мишель.

– Малыш, ты же меня хорошо знаешь! Мы ехали почти полчаса через три округа в субботний вечер, надо же было украсить свой портрет жупелами основательно. Что я ей там наплёл, я сейчас не помню. Единственное, о чём я тогда пожалел, как и во всех других подобных случаях, так это о том, что мои родители не позаботились дать мне какое-нибудь двусложное имя, ну вот хотя бы как у тебя!

– Тебе нравится моё имя, Толстяк?

– Нет, но моё мне не нравится ещё больше! Если бы вместе с моим именем они бы выродили меня таким же коротышкой, как ты, то я бы просто застрелился. Извини, ничего личного, Жан-Мишель! – парировал Бонне. – Но Ноэль 14 14 Пере Ноэль – французский рождественский Дед Мороз. ! Чувствуешь себя Дедом Морозом. А вот если бы меня назвали каким-нибудь составным именем с дефисом посредине, а у моих предков ещё бы была дворянская частица! Я читал в одной исторической книжке про одного нашего соотечественника-графа, уехавшего потом на время в Россию и получившего там неплохую должность и богатые земли. Тяжело с именем Мари-Габриэль де Шуазёль-Гуфьё 15 15 Мари-Габриэль де Шуазёль-Бопрё (1752 – 1817 г. г.), до Великой французской революции служил французским посланником в Константинополе, собирая и описывая греческие древности. В 1791 г. Шуазёль, сменивший фамилию на Шуазёль-Гуфье, выехал в Россию, где был назначен императором Павлом I президентом академии художеств. После прихода к власти Наполеона вернулся во Францию. быть незамеченным императорами и женщинами!

– Ты сегодня в полном ударе, Ноэль, – заметил ему Феликс. – Отцу успел нажаловаться на своё недворянское происхождение?

– А ему уже всё равно. Его уже не интересуют ни императоры, ни женщины.

– Так ты успел погладить её хотя бы по бедру уже в такси? – поинтересовался Дидье.

– Ты понимаешь, мой арабский друг, там я не наглел и ещё старался сохранять дистанцию и романтический налёт. Но кому из вас пришлось ехать в марсельском такси с водителем «а-ля Джемба» и не почувствовать на себе прелесть некоторых марсельских поворотов? На одном из них моей новой знакомой пришлось схватиться за мою правую руку и её скрутило так, что мне пришлось ловить девичье тело по всему салону. На лету мне удалось ощупать содержимое верхней части её белья и удостовериться, что там всё в порядке. После такого восхитительного курбета я сделал замечание водителю, но так мягко, что он так и не понял: ехать ли дальше аккуратно или нет. Зато по приезду в «Кактус» я подал даме руку, открыв дверь такси с её стороны, и не отпускал до самой посадки за столиком.

– И что было потом? – спросил Мюллер.