Картер Браун: Белое бикини

Аксель Монтегю без преувеличения являлся живой легендой своего времени. Даже враги признавали его гениальность, впрочем, злопыхательство недругов было не более чем жалкой суетой подле ног великого колосса киноиндустрии.

Это был высокий человек атлетического сложения. Густые вьющиеся волосы металлического оттенка контрастировали с темными глазами; аккуратные светлые усы повторяли изгиб чувственного рта. Хозяин кабинета был облачен в строгий темный костюм.

— Прошу вас, садитесь, мистер Холман, — спокойно сказал он.

Голос его звучал бесстрастно, глаза излучали холод.

На мгновение мне показалось, что Акселю Монтегю давно уже неведомы чувства простых смертных, что он похоронил все эмоции в арктической глубине своей души.

Я опустился в кожаное кресло и приготовился слушать.

— Полагаю, мисс Пил позаботилась обо всех деталях?

— Кроме парочки мелочей, — ответил я.

— Они настолько важны?

— В чем состоит задание. И возьмусь ли я за него.

Только и всего. — Я пожал плечами. — Но для меня, как ни странно, эти вопросы представляют некоторый интерес, мистер Монтегю.

— Вы услышите, в чем состоит задание. — Голос его зазвучал резче. — Но не вздумайте отказываться, мистер Холман, если вы, конечно, не хотите потерять работу. Насколько я понимаю, вы подвизаетесь в сфере шоу-бизнеса.

— Насколько я вас понял, мистер Монтегю, — голос мой был полон меда, — смысл сказанного можно изложить куда как проще: если я откажусь, вы вышвырнете меня из этого сказочного мира, верно?

— Не воображайте, будто я не смогу этого сделать.

— Ну, такая глупость мне и в голову не могла прийти, мистер Монтегю, — с чувством согласился я. — За три последних года я добился прочного положения консультанта для деятелей из мира искусств, и мне вовсе не улыбается мысль похоронить свой успех ради сомнительного удовольствия сказать «нет» Акселю Монтегю.

— Разумеется, — хмыкнул он. — Вы ведь далеко не дурак, мистер Холман. Меня удивило, что вы начали со столь идиотских вопросов.

Он встал, пересек комнату и нажал незаметную кнопку на стене. Внезапно яркий свет выхватил из густой тени картину. Это был портрет юной девушки с темными волосами и темными глазами. Мягкие черты и нежная бархатистость кожи придавали ее лицу невинно-кукольное выражение, нарушаемое лишь изгибом пухлых чувственных губ.

— Моя дочь Дженнифер, — тихо сказал Монтегю. — Ей едва исполнилось девятнадцать, когда был написан этот портрет.

— Она очень красива, — откровенно сказал я.

— Это было три года назад.

Он опустился в свое кресло. Раздался негромкий щелчок, и портрет снова исчез в тени. Монтегю несколько секунд изучал мое лицо, затем опустил голову, глаза невидяще уставились на шахматы.

— Она всегда была трудным ребенком, — пробормотал он. — Своенравным, упрямым и удивительно самостоятельным. Уже в самом раннем возрасте она умела постоять за себя. Через год после того, как был написан этот портрет, она убежала из дома и в Неваде тайно вышла замуж. Думаю, она рассчитывала с триумфом вернуться домой, под руку со своим мужем. Но ее затея была абсурдна от начала и до конца. Человек, за которого она вышла замуж, был самым обычным охотником за приданым; я сказал ей об этом недели за три до того, как понял, что дело обстоит гораздо серьезнее, чем мне поначалу показалось.

Но это так похоже на Дженнифер — она всегда ставила людей перед свершившимся фактом. Но на этот раз я кое-что успел все-таки предпринять. — Он достал сигарету из серебряного портсигара и закурил. — За день до того, как новобрачные прибыли в наш дом, я отправился в трехмесячный круиз по Европе. Дворецкий передал Дженнифер мою записку и захлопнул дверь перед их носом. Записка была короткая. Я сообщал, что раз Дженнифер решила пренебречь моим мнением, то она для меня умерла. С этого момента она не получит ни цента, а все ее вещи я вышвырнул сразу же после того, как получил телеграмму о том, что она вышла замуж. Отныне ей запрещается переступать порог моего дома. — Монтегю махнул рукой в сторону картины. — С тех пор я ни разу не освещал портрет — ни разу до сегодняшнего дня.

— Это случилось два года назад?

— Да, — отрывисто ответил он.

— И теперь вы хотите, чтобы я нашел вашу дочь, мистер Монтегю?

— Нет. — Голос его звучал безжизненно. — Я нашел ее прошлой ночью, случайно, на последней странице одной из вечерних газет. Она в морге, Холман. Ее нашли мертвой на берегу океана, чуть севернее Малибу, около восьми часов утра.