Картер Браун - Исчадие ада

Она осторожно разгладила ладонью перед своей нарядной шелковой блузки и хмуро глянула на великолепную панораму внизу.

— Вы правы, лейтенант, хотела. Правда, сейчас не могу сообразить, с чего начать, и еще труднее разобраться во всем происходящем и объяснить вам причину моих волнений.

— А вы не расстраивайтесь по этому поводу, просто расскажите о том, что у вас на душе.

— Хорошо… — Она повернулась ко мне лицом, ее встревоженные серые глаза придирчиво изучали мою физиономию. — Из-за чего все эти волнения, лейтенант? Я ровным счетом ничего не понимаю. Почему Криспин так обозлился, когда вы вчера пришли к нам? Два последних дня он совершенно невозможен! В чем дело?

— Но вы же должны были сами прочитать об этом в газетах, миссис Самнер? — высказал я предположение. — Каким образом полиция получила новые данные в отношении нераскрытого убийства пятилетней давности?

Она на мгновение закрыла глаза.

— Эта отвратительная фотография мужской головы, которая была отсечена от тела, и она улыбается!

— Тем, что заставило вновь открыть данное дело, было предсмертное признание умирающей женщины по имени Эмили Карлью, но ведь вам и об этом тоже известно, не так ли?

— Знаю… Бедняжка Эмили была замечательной кухаркой.

— Если история, рассказанная ею, правдива, значит, перед самой смертью убитый находился в этом доме в качестве гостя и, видимо, был болен. Но это категорически отрицали в свое время и ваш супруг, и его отец, и сестра. Ваш муж не допускает подобного, а мы не уверены, что он говорит правду. Вот что я могу сказать вам в ответ на ваш вопрос, миссис Самнер.

Она прикусила нижнюю губу и довольно долго молчала.

— Не знаю, что и думать, лейтенант. Я люблю своего мужа, но часто не понимаю его. И с самого первого дня приезда в этот дом после нашего медового месяца я почувствовала, что между этими двумя существуют какие-то трения. Я имею в виду Чарити и Криепина.

— Трения? — медленно повторил я.

— Это если мягко выражаться, — вздохнула она. — Правильнее было бы назвать это ненавистью. Они так сильно ненавидят друг друга, что трудно в это поверить, об этом можно прочитать лишь в страшных сказках. Это тем более противоестественно, что они родные брат и сестра. Сначала я надеялась, что это со временем пройдет, и в конце концов они совладают со своими дурными характерами. Но за три года их взаимная антипатия лишь усилилась, порой мне кажется, что они жаждут уничтожить друг друга. Но это еще не все… — Теперь ее лицо выражало полнейшее недоумение. — Между ними существует какая-то тайна. Только им двоим известно что-то такое, о чем не знают и даже не догадываются другие.

Голос у нее дрогнул, она отвернула в сторону лицо.

— Вы не можете себе представить, сколько раз я умоляла довериться мне, чтобы разделить с Криспином все тяготы и помочь ему, но каждый раз он просто отмахивался от меня и уверял, что не понимает, о чем я вообще толкую. Однажды я даже унизилась до того, что спросила у Чарити, за что они готовы перегрызть друг другу горло. Более того, и ей я тоже предложила свою помощь. На что Чарити со свойственной ей неподражаемой развязностью заявила, что, если я на самом деле жажду помочь, мне следует расстаться с Криспином навсегда, что ее мутит от одного вида моей «несчастной рожи» (я цитирую ее), из-за которой ей опротивел родной дом. Или, если меня это не устраивает, мне не мешало бы найти себе сердечного дружка среди прислуги, а ее приглашать в качестве зрительницы на наши любовные забавы. Возможно, это зрелище, — цинично заметила она, — несколько скрасит ее существование и она станет меньше придираться к Криспину.

— Вы считаете, что Чарити на самом деле такая разнузданная, какой старается казаться? — спросил я.

— Конечно! — с чувством воскликнула она. — Даже много хуже. Уж не знаю, что послужило причиной того, что она превратилась в исчадие ада, но я не раз сомневалась, человек она или животное.

Джессика бросила взгляд через плечо на дом, и внезапно вежливая маска хозяйки феодального владения вновь появилась на ее лице.

— А вот и Криспин, лейтенант! Голос ее стал неестественно оживленным. Она поспешила мужу навстречу, будто он возвращался после долгой разлуки с поля брани. Кто способен разобраться в женщинах? Я наблюдал за тем, с какой шумной радостью она приветствует его, о чем-то недолго говорит, затем направляется к дому.

Закурив сигарету, я ждал, когда Криспин Самнер подойдет ко мне.

Он все еще был «сельским сквайром»в том же костюме, что и накануне, только рубашка и шейный платок были другие. Нижняя губа была выпячена вперед на сей раз гораздо сильнее. Его мутные глаза на мгновение остановились на мне, затем он отвел их в сторону, чтобы бросить взгляд на расстилающийся под ногами вид, который, очевидно, придал ему уверенности, ибо он вновь посмотрел мне прямо в лицо.