Евгения Романчук - Времени мало

— Ну Денни… Ну давай же, поговори со мной, — умоляюще произнес Эрик, лениво лежа на кровати и смыкая ладошки на затылке. — Неужели ты по-прежнему на меня обижаешься?

Ответа не последовало. За окном раздался собачий лай. Солнце выглянуло из-за густых облаков. Только когда до дыр заслушанный плейлист наконец-то проиграл последнюю песню и перешел на повторное воспроизведение, Эрик подорвался с постели, схватил со стула спортивную кофту и оживленно воскликнул:

— Пойдем! Хватит здесь сидеть! Времени мало! Ну и что, что я наказан и мне запретили выходить на улицу. В конце концов, ты не обязан страдать из-за меня…

Эрик приоткрыл комнатную дверь и прислонился ухом к маленькой щелке. В доме было тихо. Папа еще не пришел с работы, а Мэри, должно быть, принимала ванну, как она любила это делать ровно в половине пятого сразу после занятия спортом. Идеальные условия для совершения побега. Показывая Денни жестом следовать за ним, мальчик на цыпочках, весьма осторожно, но очень быстро спустился по лестнице, периодически глядя по сторонам. Запрыгнув в потертые кроссовки, Эрик выскочил на улицу. Ощущая присутствие Денни позади себя, мальчик изо всех ног помчался прочь от дома, направляясь в сторону заброшенной фабрики.

— Я надеюсь, ты закрыл входную дверь? — поинтересовался он у младшего брата, как только их дом скрылся из виду, и бояться погони уже не стоило. Тяжело дыша, Эрик сел на бордюр, вытягивая ноги вперед.

— Не помню… Наверное, — восстановив дыхание, ответил Денни, плохо проговаривая букву «р».

— Ндааааа уж… — протянул Эрик, устремляя взгляд высоко в небо. — С тобой в разведку не пойдешь.

Немного передохнув, ребята продолжили свой путь уже в умеренном шаге. Они шли дружно и слаженно, обсуждая все, что попадалось им на глаза. Вернее больше говорил Эрик, в прочем как обычно, Денни лишь покорно слушал. Его словарный запас был еще не такой сильный. Мальчик редко перечил старшему брату. Много молчал, и только изредка поддакивал. Эрику такие беседы очень нравились. Рядом с Денни, он как-то по-особенному чувствовал свое превосходство. И дело было совершенно ни в разнице в возрасте, а как полагал сам Эрик, в его врожденной рассудительности, доставшейся ему от матери. И хотя она умерла, когда Эрику было лишь пять лет, он запомнил Елену именно такой — вдумчивой и невероятно логичной: она могла очень толково и доступно рассказать все, чем детский разум «почемучки» мог бы заинтересоваться.

Эрик шагал уверенно и деловито, засунув руки в карманы джинсов. По правое плечо от него совсем рядом семенил Денни. Он активно перебирал своими маленькими ножками, иногда подпрыгивал, но всегда старательно стремился не уступать в ритме. В компании друг друга каждому из них было интересно. Денни набирался мудрости, как неоднократно говорил его старший брат. Эрик же нашел своего идеального слушателя.

Тридцать пять минут пешей прогулки привели ребят к пункту назначения. Заброшенная фабрика находилась отдаленно от жилого сектора. На расстоянии около двухсот метров с трех сторон здание окружало поросшее сорняками поле.

— Теперь это все принадлежит папе, — с гордостью объявил Эрик.

— Правда? — не поверил Денни, проводя взглядом массивное здание по всей длине.

— Да, конечно! Фабрика обанкротилась. Людей уволили. Оборудование распродали. А само здание досталось папе. Минимальные инвестиции, потрясающая рентабельность, — последней фразой, значение которой он толком не понимал, мальчик процитировал своего отца, когда тот по телефону хвастался кому-то своим приобретением.

— А как же люди? — вдруг грустно спросил Денни. — Без работы же нет денежек… Как же тогда они своим детям купят конфеты, велосипед или Lego?

— Ну они найдут новую работу.

— Да?

— Естественно! Это не проблема… Хотя, — продолжил Эрик с заметно угасающей уверенностью в голосе, — наш сосед уже полгода как в поисках, и все еще безработный… Он попал под массовые сокращения, как мне объяснил папа… Но ведь это только один случай, верно?

— Я не знаю.

Мальчики на минуту замолчали. Каждый думал о своем. Денни вспомнил пистолет с лазерным прицелом, который он увидел вчера в игрушечном магазине. А Эрик мысленно представил, чтобы он делал, если б потерял работу. Почему-то ему тогда казалось, что такого как он вряд ли бы уволили. Детский максимализм имел тенденцию к собственной идеализации.

— Ладно, пойдем, — вдруг произнес Эрик.

— А куда?