Юлия Николаева - Танцуя на острие ножа

— Хочешь кофе? — спросила я, он кинул на меня взгляд, мне вдруг стало неловко, и я отвернулась к плите, суетливо хватаясь руками за предметы.

— Если несложно, — сказал он.

Я кивнула, не оборачиваясь, и стала варить кофе, затылком чувствуя Женькин взгляд. Когда кофе был готов, все-таки пришлось обернуться. Поставив перед ним кружку, я села напротив. Женька пил кофе и кидал на меня неуверенные взгляды. Его мысли я видела насквозь: я ему была не нужна, но теперь он маялся, не желая меня не обидеть. Тут у него зазвонил телефон, он его достал, едва заметно поморщившись, снял трубку, сказал:

— Милая, я перезвоню минут через двадцать.

Милая что-то ответила, и Женька повесил трубку. Я сидела, наклонив голову и разглядывая чашку. Он вздохнул и заговорил:

— Юре вчера удалось уйти от ребят, номер моей машины они могли запомнить, но сунуться, наверняка, побоятся. — Я кивнула, не поднимая головы. — Ты пока останешься здесь, на всякий случай я вызвал несколько человек для охраны, как только разберусь, что к чему, сообщу.

— Хорошо.

Женька продолжал сидеть, но сказать уже было нечего. Наконец, он поднялся, взял с соседнего стула пальто и сказал:

— Закрой за мной.

Я поплелась следом, в дверях он остановился и хмуро начал:

— То, что произошло между нами…

— Я все понимаю, — перебила я, — ты мне ничего не должен.

Женька посверлил меня взглядом, потом кивнул и добавил:

— Ну раз понимаешь, то хорошо.

С этими словами он покинул дом, я заперла дверь на все замки, а потом села прямо на пол, сунув руки в волосы. Посидела так минут десять, после чего поднялась наверх и легла на кровать, уставившись в потолок и подвергая свою жизнь критической оценке. Пришлось констатировать, что живу я, как полное ничтожество, раз в друзьях у меня сплошь подлецы и негодяи, а мужчины вообще являются чем-то эфемерным, изредка проскальзывающем сквозь мою жизнь. С другой стороны, я это очевидно заслужила, а значит, не имеет смысла оплакивать себя и сетовать на такой жестокий и несправедливый мир. Я вдруг поняла, что не сержусь на Петренко с его грязными играми, и даже на Марка, который тоже тот еще любитель поиграть чужими судьбами. Не сержусь на Женьку, ни на кого не сержусь, кроме себя.

"Повеситься, что ли", — хмыкнул внутренний голос, а я только усмехнулась вслух.

Так я и лежала, пока не услышала снизу шорох. Я резко села и прислушалась, отчетливо различив осторожные, тихие шаги. Кто бы ни был пришедший в этот дом, он пришел явно с мечом. Недолго думая, я тенью скользнула к окну, дернула ручку и створка открылась. Я поблагодарила Бога за создание пластиковых окон, вскочила на подоконник и осмотрелась. Прямо сбоку шла водоотводная труба. На мгновенье зажмурившись, я прыгнула и вцепилась в нее. Труба была ужасно холодной, пальцы скользили, а намерзшие льдинки царапали ладони. Совершенно не бесшумно я скатилась вниз, все-таки не удержавшись и рухнув в снег ближе к первому этажу. Падение получилось относительно мягким, я вскочила, бросилась в сторону забора, но тут кто-то выскочил из-за угла, сшиб меня с ног, и я кубарем покатилась вперед. А когда вскочила, мне в лоб было направлено дуло пистолета. Макс, давний знакомец, скалился, стоя напротив.

— Я же сказал, что ты пожалеешь. Так оно и вышло. Прощайся с жизнью, сучка, сейчас ты умрешь.

Спасения ждать было неоткуда, единственным, кто мог помочь, был кто-нибудь из Женькиных ребят. Но я ясно понимала, что вряд ли мне повезет. Скорее всего, Герины ребята как раз и выследили кого-то из них.

— Раз, — сказал Макс тем временем, — два, три.

На счет три прозвучал выстрел, и мое лицо залилось кровью. Потом прозвучал второй, третий, четвертый, и все затихло. Только через несколько мгновений тишины я открыла глаза и увидела перед собой Макса с отстреленным черепом, его кровь и мозги щедро были размазаны по мне. Недалеко лежало еще три трупа, и стоял он. На нем были черные джинсы и куртка, на голове маска. Я видела только глаза, но узнала их в тот же миг. Это был тот парень, которого я видела на фотографиях Костика, тот парень, что приезжал в "Восход" убить Королькова. Более того, это бы он, тот самый киллер, которого я встретила лоб в лоб в доме Костякова, киллер, забравший пистолет у меня из рук и вывезший за пятьдесят километров от места убийства. И сейчас он стоял напротив и смотрел на меня. И в тот момент я поняла, что никогда не забудут теперь эти глаза, по одной простой причине…

Он вдруг скользнул и исчез из поля видимости, оставив меня одну. Задул холодный ветер, я глотнула его в себя, и это вернуло меня к действительности. Кровь и мозги на моем лице вызвали приступ рвоты, и какое-то время я блевала прямо на тело убитого парня не в силах сдвинуться в сторону. Как-то придя в себя, на шатающихся ногах я сделала несколько шагов в сторону и повалилась в снег. Надо мной закружилось светлое небо, мысли стали разбегаться в разные стороны, вдруг стало теплее.