Виталий Гладкий: Последний герой

– Феденька! – Фиалка взвизгнула от радости. – Я тебя обожаю! Ты – герой!

– Потопали скорее, пока не прибыли друзья тех гавриков, что лежат на дне, вручить мне награду за мои «геройства»…

На вершине горы царило спокойствие, вертолет стоял на положенном месте, и Гараня облегченно вздохнул. Дело оставалось за малым – взлететь и сесть где-то на материке.

– Федя, давай его похороним… – Фиалка стояла над мертвым Малеванным.

– Нам недосуг, – нетерпеливо сказал Гараня. – Нужно побыстрее уносить отсюда ноги.

– Он ведь – один из нас, – упрямо твердила Фиалка.

– Ладно, – недовольно буркнул Гараня. – Копать могилу нам нечем, да и земля здесь каменистая, поэтому мы похороним его по-походному…

Спустя полчаса над Малеванным высился холмик, сложенный из камней. Фиалка где-то нашла цветок и положила его сверху.

– А теперь – прочь отсюда! – воскликнул Гараня, забираясь в кабину.

Мертвого пилота они уже убрали и вытерли пучками травы кровь на сиденье.

Дождавшись, пока Фиалка сядет рядом, Гараня, прикусив нижнюю губу от волнения, нажал на стартер. За штурвал он не держался давно, да и летал всего ничего, и на другой модели «вертушки», но надеялся, что постепенно вспомнит навыки пилотирования и они благополучно долетят до цивилизованных мест.

Мотор затарахтел, винты закрутились, и приободрившийся Гараня уже приготовился взлететь, как неожиданно Фиалка вскрикнула и резко откинула голову назад. Недоумевающий Гараня посмотрел на девушку – и невольно охнул: она была без сознания, а из раны на груди лилась кровь!

Тем временем что-то щелкнуло, и в лобовом стекле появилось еще одно отверстие. «Стреляют! – ударила мысль в голову, словно его кто-то хватил обухом между глаз. – Кто?!»

Гараня пригнулся и потянул к себе автомат, который лежал на заднем сиденье, и не выпрыгнул, а вывалился из кабины и залег за колесом вертолета. Снова бахнул выстрел – теперь Гараня его услышал, – и пуля со смачным чмоканьем впилась в обшивку винтокрылой машины.

А затем Гараня услышал крик и увидел… Люсика с безумным выражением лица, который бежал к вертолету и стрелял из пистолета!

«Ах ты, урод!» – Гараня прицелился, но нажать на спусковой крючок не успел. Откуда-то сбоку, из зарослей, выметнулся обезьяночеловек и в два прыжка настиг Люсика. Тот увидел чудовище и шарахнулся в сторону. Но было поздно: страшные мускулистые руки-клещи схватили его за шею, хрустнули позвонки, и обезглавленное туловище Люсика мешком упало на землю.

Потерявший способность что-либо соображать и двигаться, Гараня смотрел на монстра, как лягушка на змею. У него даже в мыслях не было воспользоваться готовым к стрельбе оружием. Страх буквально пригвоздил Гараню к земле.

Монстр взглянул на него, недобро заворчал и неторопливо пошагал вниз, держа в руках свой страшный трофей. Когда он исчез из вида, Гараня мигом забрался в кабину и рывком поднял вертолет в воздух. Легкая машина была проста в управлении, но первое время вела себя как норовистый жеребец.

Гараня выровнял ее только над океаном. Его еще трясло от встречи с обезьяночеловеком. И не только. Но он все-таки сумел взять себя в руки и повернулся к Фиалке.

Ранение было тяжелым, это Гараня определил с первого взгляда. Стараясь не потерять контроль над штурвалом, он кое-как перевязал девушку, благо в кабине нашлась аптечка, а в ней йод и бинты, но от этого на душе у него легче не стало. Гараня понимал, что без квалифицированной медицинской помощи не обойтись.

А что, если она умрет? От этой мысли ему едва не стало дурно.

– Держись. Прошу тебя – держись… – цедил он сквозь стиснутые зубы, словно Фиалка могла его слышать. – Ты будешь жить, будешь! Как же я без тебя… Ведь мы с тобой прошли через такое… и выжили. Ты не можешь, не имеешь права оставить меня одного!

Перед его мысленным взором начали появляться картины одна страшней другой, и из глаз Гарани неожиданно хлынули слезы.

Он летел и плакал навзрыд как ребенок. Яркое солнце сияло прямо по курсу, но оно казалось ему черным. Нечаянно оглянувшись, Гараня увидел на заднем сиденье пакет, откуда выглядывало горлышко бутылки. Он потянул ее к себе и прочитал надпись на наклейке. Это был ром.

С неожиданной злостью сорвав пробку, Гараня припал к горлышку бутылки и сделал три глотка. Спиртное обожгло желудок и горячей волной прокатилось по жилам. Прислушиваясь к основательно подзабытым ощущениям, он вдруг нахмурился и решительно сказал: