Соколов Борисович - Ваши благородия, господа вандалы

Я не мог говорить от радости, переполнявшей меня. Хотел закурить, но не смог высечь искру, тогда Федя подошел к моему креслу, сам ударил по огниву, долго смотрел на тлеющее пятно в моей трубке, затем грустно улыбнулся и тихо сказал:

–Такая похвала дорого стоит, зато я теперь точно знаю, что у меня есть один преданный и любящий меня читатель.

Через год он прислал мне письмо с новым стихотворением, но и до сих пор я не могу его напечатать. Я осуждаю себя, что не даю ему писать, может быть в самые его плодотворные годы, ведь поэтический век очень краток. И, как это наши дворяне не видят, что Пушкин не столь гениален? Да, я практически уже приказал отсеять, убрать Пушкина, он меня раздражает, но если меня спросят на небесах, каюсь ли я в своей жизни, то отвечу, что грешен лишь тем, что не даю писать Федору Тютчеву и за сие нет мне прощения. Я, генерал, отсеиваю неугодных и порченых, вычеркивая их из книги живых, а оставляю лучших и проверенных, за которых не стыдно и на которых могу положиться, как на самого себя.

Граф замолчал и уставился на Кукушкина, который оказался на пути продвижения всесильного по приемной зале.

–Знакомьтесь, я надеюсь это мой будущий лучший разведчик, а ныне следователь по особым делам Кукушкин Виталий. Я доверяю ему всецело и поручусь за его совесть и находчивость. Дворянин и офицер, мы воевали вместе, где он показал себя преданным делу и мне лично. А этот господин, князь Муравьев Николай Николаевич, мой лучший друг. У него в семье случилось несчастье, трагедия. Его супруга, урожденная Салтыкова Дарья, была зарезана во время бала. Я знаю, что ты отличился умом и смекалкой в деле госпожи Чуприной, вернул в три дня все похищенные у нее брильянты и воров взял с поличным, а не просто так. Поручаю тебе расследование смерти моей ученицы Дарьи Салтыковой, верной своему долгу, своей отчизне, своей семье и обворожительно красивой женщины.

Местный дознаватель арестовал кое кого по подозрению. Князь ручается, что он ошибается, тут что-то не так, а полиция уже готова и дело закрыть. Я отказал и приказал, чтобы встречали следователя из тайной канцелярии. Генерал подождите меня, мне необходимо переговорить с Кукушкиным с глазу на глаз.

Ну здравствуй герой! Не кланяйся, не люблю, а, впрочем… И так, твоя задача найти убийцу, но это не самое главное… Списки заговорщиков против царя и отечества, которые составила Дарья, вот что мне необходимо. На землях князя расквартирован полк, вздумавший бунтовать против императора. Дарья составила списки офицеров, желающих начать мятеж. Она не успела эти списки мне передать. Твоя карьера зависит от этих списков, так что держи ухо востро. Я никак не смогу тебе помочь, случись с тобой какая ни будь нелепость со смертельным исходом. Возьми это предписание о получении денежного пособия на время следствия. Жду от тебя результатов и не тороплю, но все же не затягивай и не погибни зазря, а по сему прощай Кукушкин.

–Заждались, князь? Введите следователя в курс дела, я думаю времени в дороге будет предостаточно. Прежде всего пускай прочтет письма крепостных, а ты молодец проведи дознание, опроси князя по пути в имение. Князь, помогите Кукушкину в его расследовании и людям своим прикажите не чинить препятствий, пускай подключатся и ваши гусары. Я надеюсь на быстрый и всеобъемлющий результат.

У подъезда нас ждал экипаж князя.

–Виталий, вы не против если я к вам буду обращаться по имени?

–Конечно, Николай Николаевич, прошу вас, я буду только этому рад.

–Виталий – это письма, о которых говорил граф. Они написаны на имя нашего государя, прочтите и я думаю поймете, кто мог так жестоко убить мою жену.

Муравьев молчал, пока Кукушкин читал письма.

«…От имени своих неученых грамоте односельчан некий грамотей, Аким Васильев, припадая ко преосвященному Вашему трону, всемилостивейшему нашему государю с вернопотданейшеим нашим поклоном и уже не первым прошением прошу выслушать нас. Наша госпожа, Салтыкова Дарья совсем нас разорила и довела до крайнего убожества, так что отняла у нас хлебопахотную нашу крестьянскую землю и сенокосные луга, которые пожаловал нам некогда, для кормления своих семей, наш князь. Мы жаловались князю, но видать наши письма не дошли до него. Хлеб наш новая госпожа отняла в свое владение, с чего и стали мы пухнуть с голоду, а детишки наши помирать зачали. Коров, лошадей и прочее имущество наше забрали, а скотину отвели на скотный двор к новой барыне. Крестьяне попытались препятствовать своему последнему разорению, так княжна приказала бить нас кошками и батогами, а когда нас, покалеченных выбросили из собственных хат, то решились мы написать Вам, Всемилостивейший государь, воззрите человеколюбивым оком Вашим к нам, велико страждущим и погибающим от нашей новой госпожи, княжны Салтыковой, так что не можем больше терпеть ее демона смерти в своей судьбе и невозможности нашей сопротивляться ее жадности и злобе, которые с каждым днем становятся все нестерпимее. Отягощены на господской работе, княжна Салтыкова запретила работать на своих уделах, пока не пройдет весь круг работ, аж до сенокоса. Мы обратились к князю, и он разрешил в субботу и воскресение по пол дня поработать на своих уделах, так конюх княжны батогами погнал нас отрабатывать барщину. Мы в тот день пошли в мир кормится, убегли от нее и от князя всей деревней, так нас поймали и мужиков, что по моложе были, в колодки взяли, часть из них княжна в армию продала, а других приказала бить нещадно, а, чтобы другим в науку пошло, так прилюдное избиение плетьми и розгами ученила. Так посекла она с десяток человек, не щадя ни малого, ни старого. На том самом месте я оставил мертвыми своих малых детей, трех совсем малых и трех подростков, которым и десяти лет то не было. Сам я и жена моя чуть не при смерти находимся. Детей наших лишили жизни конюх и приказчик княжны, а сама барыня отхлестала двух брюхатых женщин до того, что они из своих брюх выкинули мертвых, а после и сами богу душу отдали.