Ли Чайлд - Джек Ричер, или Личный интерес

– И что? – спросил я.

– Когда где-то прячется снайпер, все меняется.

Джоан Скаранджелло посмотрела на меня, словно предлагая возразить.

– В особенности если снайпер настолько спятил, что пятнадцать лет занимался йогой, а потом принялся рисовать картинки на стене своей спальни, – сказал О’Дей.

Я ничего не ответил.

– Как бы ты организовал полицейское расследование? – спросил О’Дей.

– Котт оставил свой пикап дома. Получается, что за ним заехали. Не такси, потому что у него нет телефона, а сотовый сигнал там не принимается. Он с кем-то договорился заранее. Очевидно, как и обо всем остальном, из чего следует, что в течение месяцев на его подъездной дорожке появлялись какие-то люди. Значит, кто-то мог что-то увидеть.

– Сосед ничего не видел.

– Так он говорит. Ему заплатили и объяснили, что он должен сказать.

– Ты думаешь?

Я кивнул.

– Ему пришлось признать, что он знаком со своим соседом. В Арканзасе иначе быть не может. Однако его предупредили, что ему следует помалкивать о том, кто приезжал и уезжал. Как только я спросил про иностранцев, которые могли там появляться, он сразу сменил тему – принялся поносить морскую пехоту и бросать сальные взгляды на мисс Найс.

О’Дей повернулся к Кейси:

– Так все было?

– Я с ним разобралась, – сказала она.

– А что он сказал про морскую пехоту?

– Он назвал их кучкой показушников, которые охотятся за славой.

– А сам он где служил?

– В авиации.

О’Дей кивнул с мудрым видом и повернулся ко мне:

– Выводы?

– У соседа есть пачка денег, спрятанная в кладовке, – сказал я.

– Но отследить деньги не удастся.

– Может быть, да, а может быть, нет. Однако ему известно, кто дал деньги. Они из того же источника, что и те, которыми заплачено за патроны дилеру, наверняка не забывшему, как он продал тысячу патронов пятидесятого калибра. Это крупный заказ.

– Котт мог обратиться к разным продавцам.

– Совершенно верно. Так что патроны могли покупать разные люди, чтобы не привлекать внимания. Но чем больше людей, тем больше полетов в Литтл-Рок и Тексаркану, больше взятых в аренду автомобилей и бензина, купленного на местных заправках, возможно, также штрафов за превышение скорости и неправильную парковку, завтраков, ленчей и обедов в местных ресторанах, ночей, проведенных в отелях. Все это следует проверить. Не говоря уже о том, что известно соседу.

О’Дей пожевал губами, словно репетировал различные варианты ответов.

– Хорошо, – наконец сказал он.

– Я не могу заниматься этим делом, – продолжал я. – У меня нет статуса. Никто не станет со мной разговаривать.

– Мы привлечем ФБР.

– А я считал, что это совершенно секретно. Или близко к тому.

– Разделяй и властвуй, – сказал О’Дей. – Всем достанется по маленькому кусочку. Однако никто не сумеет увидеть картину в целом.

– Тогда я рекомендую начать вчера.

– Я могу начать только завтра. – Он что-то записал на листке бумаги. – Русские пока ничего не сумели добиться. Британцы считают, что их парень – Карсон – путешествует по фальшивому паспорту, сделанному недавно, так что они проверяют всех людей с новыми паспортами, которые побывали в Париже в интересующий нас период. Поезда, самолеты, автомобили и катера. У них в работе тысяча имен.

– Где видели Карсона в последний раз?

– Дома, месяц назад. Рутинная проверка особой службы.

– А как обстоят дела с Дацевым?

– Аналогично, в Москве, около месяца назад. Разница состоит в том, что никому не удалось отыскать тир, рассчитанный на стрельбу с расстояния в тысячу четыреста ярдов. У меня складывается неприятное чувство, что вся работа достанется нам.

– Карсон или Дацев могли проходить подготовку за океаном. Им не потребовалось бы столько времени, сколько Котту. Он слишком много пропустил. Может быть, они где-то встретились. Возможно, у них были пробы перед пробой. Не исключено, что проводилось соревнование между тремя претендентами и победитель получил работу.

– Возможно очень многое, – сказал О’Дей.

– У нас есть фотографии?

Генерал открыл красную папку, вытащил четыре цветных снимка и аккуратно разложил их на столе. Парень с вьющимися волосами, загорелым лицом и простодушной улыбкой – очевидно, Розан, израильтянин – перестал быть подозреваемым. Оставшиеся три фотографии О’Дей подтолкнул ко мне. На первой был мужчина лет пятидесяти с бритой головой, пустым лицом и слегка скошенными уголками глаз. Видимо, с примесью монгольской крови.