Елена Медведева - Найти неведомое

В 1961 году все мозги проели материалами XXII съезда КПСС. Никита Сергеевич Хрущёв провозгласил, что страна переходит к строительству коммунизма, и на этот процесс отводится менее двадцати лет. То есть в 1980-ом мы должны были жить уже при коммунизме. Съезд принял «Моральный кодекс строителя коммунизма», по многим пунктам заменивший религиозные каноны, то бишь 10 заповедей библии. Но когда заставляют, заставляют, заставляют учить наизусть какой-либо документ, хочется сказать, что дважды два рано пяти. Кроме пунктов, с которыми нельзя не согласиться типа: «Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей», было в том кодексе много положений, которые уже тогда вызывали недоумение и недоверие. Например, любовь к странам социализма. А меня с детства притягивала старая Англия времён рыцаря Айвенго, ковбойская Америка, Франция XXVII века с её королевскими мушкетёрами. Я зачитывалась сказаниями карело-финского эпоса и т. д. И честно скажу, не испытывали мы особого интереса к истории стран социализма, за исключением Польши. В десятилетнем возрасте я со своими родителями переехала в город Нижний Новгород. Поселились мы в квартире на площади Минина, где был установлен памятник Минину и князю Пожарскому. И конечно отец рассказал мне историю этого монумента. В 1610 году Москва была завоёвана польско-литовскими войсками под командованием Станислава Жолкевского. Вся реальная власть в стране оказалась в руках польских военноначальников и части прислуживающих им бояр. России угрожала потеря государственной независимости. О том, что в 1611 году земский староста Кузьма Минин начал формировать в Нижнем Новгороде 1-ое народное ополчение, пожалуй, имеет представление каждый российский школьник. Впрочем, в этом можно усомниться. В современной интерпретации тех событий Минина упоминают редко. Лавры окончательного освобождения Москвы в ноябре 1612 принадлежат князю Дмитрию Пожарскому. В 1812-ом поляки вновь вошли в Москву вместе с войсками Наполеона. Об этом мало кто знает. Впрочем, о том, что Москва давно не находится ни под властью Польши, ни под властью Франции знают даже те, кто никогда не изучал историю.

В моральном кодексе были и положения, сыгравшие позитивную роль в формировании личности. Например, непримиримое отношение к тунеядству и нечестности. Большинство людей с молоком матери впитали веру в необходимость честно и добросовестно трудиться. На моей даче есть тому прямое доказательство. От прежнего владельца досталась в наследство радиола (радиотехническое устройство, совмещавшее радиоприёмник и проигрыватель пластинок) производства 1959 года. Мощный приёмник до сих ловит «Голос Америки» и вообще все радиостанции мира, чего я не могу сказать о современных цифровых аналогах. Радиостанцию «Свобода», к примеру, я слушаю только по приложению в смартфоне.

Но многие пункты морального кодекса воспринимаются как нечто утопическое, противоречащее природе человеческой. Например, нетерпимость к карьеризму. Любой человек стремится занять место под солнцем, если позволяют его возможности. Если бы люди не имели устремлений, мы бы так и остались в первобытном обществе. Однако подниматься по ступеням карьерной лестницы могли только члены КПСС. А вступить в партию было не просто. Так что многие ради тёплого местечка притворялись идейными коммунистами. Беспартийных морально угнетало, что все вопросы, связанные с получением той или ной должности на первом этапе решались на уровне партийной ячейки. И почему людям, составляющим эту самую ячейку, людям, которые ничем не лучше меня, дано право решать мою судьбу? Этот вопрос задавали себе многие.

Были ли среди членов КПСС идейные партийцы? Лично я среди своих знакомых таких не встречала.

Моего мужа Антона в партию не приняли, что не позволило ему подняться по службе выше начальника лаборатории. Но его друзья говорили мне, что на их предприятии есть только один коммунист – этой мой Антон. Страшный зануда, в молодости он был совсем другим. Особенно по отношению к подчинённым. Честный, порядочный, справедливый. Его искренне любили, особенно женщины.

А вот свекровь имела статус старой коммунистки, то есть коммунистки с большим стажем. Она не раз цитировала «святого доктора Гааза», главного врача московских тюрем: «Спешите делать добро». Свекровь добро людям делала, но, по словам её ближайшей подруги, в действительности любила только себя. И поступки её, и чувства её были неискренними, фальшивыми. Быть неискренним доброделом несомненно лучше, чем искренним злодеем. Однако одним из «добрых дел» свекрови стал донос в МГБ на родную сестру. По-видимому честная коммунистка заподозрила родственницу в антисталинских настроениях. Она не знала, что её донос окажется в руках её зятя, офицера СМЕРШа. Сестра свекрови сделала блестящую карьеру в правительстве, а свекровь всю жизнь была где-то на нижних ступенях социальной лестницы.