Сергей Кириллов - Ангел из Сетубала

Борьба продолжалась, но силы были не равны. Леший резко рванул корпус вперед и, словно котенка, сбросил с себя брюнета. Оба быстро вскочили на ноги. Они, тяжело дыша, стояли друг перед другом. Со лба бандита из раны тонкой струйкой на лицо стекала кровь. Рука его скользнула по бедру, и через секунду он выхватил из-за голенища нож.

– Ну все, сопляк, живой ты мне уже надоел!

Он нанес удар сбоку, целясь в живот, но сыщик быстро сделал шаг назад, и нож пролетел мимо, аккуратно разрезав его пиджак на животе. Бандит, наступая, нанес еще один такой удар. Брюнет снова увернулся.

– Ловкий, засранец, – процедил сквозь зубы Леший. – А если так!

Он сделал выпад и нанес прямой удар, целясь в грудь сопернику. Сыщик развернул корпус влево, пропуская нож мимо себя и, перехватив руку за запястье, резко крутанул ее по кругу. Леший взвыл словно раненный зверь и, совершив кульбит, грохнулся на крышу. Нож вылетел из его руки и, бешено вращаясь пропеллером, улетел на землю.

Но тут произошло непредвиденное. Проводя прием, брюнет не удержался на ногах, упал на спину и заскользил вниз, по мокрой от майской росы, наклонной крыше. Он пытался за что-нибудь уцепиться, перевернуться на живот, но тщетно, какая-то неведомая сила тащила его к краю. Через секунду раздался глухой стук упавшего тела на землю.

– А-а-а-а-а!

В ту же секунду раздался женский визг и, как по команде, загалдели другие голоса.

– Человек разбился!

– Как разбился?! Этого нет в сценарии!

– Да иди ты со своим сценарием!

– Он живой! Он дышит!

– Врача! Скорее врача!

– Какого врача? Скорую помощь!

– Да вызовет кто-нибудь скорую помощь?!

– Не ори! Уже вызвали!

– Стоп! Прекратить съемку!

Брюнет неподвижно лежал на куче песка, а вокруг него толпились люди. По земле черными змеями вились кабели. Поодаль стояли огромные прожекторы, кинокамеры на штативах и тележках, киносъемочный кран и прочая аппаратура.

– Боже мой, как болит голова! Как болит голова! Она сейчас лопнет. Лопнет словно перезрелый арбуз. За что же мне такое наказание? Может быть, я перебрал вчера? Нет, я же не алкоголик, чтобы так напиваться. И потом, говорят, что у алкоголиков не болит голова. Привычка. Вот опять накатило, сейчас башка моя взорвется. А может быть, я все-таки надрызгался вчера? Так. Что было со мною вчера? Напрягись. Вспоминай. Что было вчера? Вчера. Что за черт! Не помню. А было ли оно, это вчера? Что за бред? Если есть сегодня, стало быть было и вчера.

Боль немного утихла. Я открыл глаза. Надо мною – белый потолок, по которому ползут розовые, фиолетовые, синие круги.

– Этого еще не хватало. Что за цветомузыка?

Я закрыл глаза и снова открыл их. Пятна постепенно исчезли. Потолок снова сиял своею белизной.

– Что за ерунда, куда девалась трещина в углу потолка? И где моя трехрожковая люстра? Ей, правда, сто лет в обед, но все же, куда она девалась? Вместо нее какой-то дебильный шар завис над моей кроватью. Стоп, кровать тоже не моя, моя жестче. А, все ясно. Я не у себя дома. В гостях у какой-то милашки. Хоть, маловероятно, у меня сейчас роман с Леночкой, и у нас все хорошо.

Обычно я укладываю девушек слева от себя, мне так удобнее, старая привычка. Я повернул голову налево, и вдруг острая боль словно электрический разряд пронзила мою шею, позвоночник до самого копчика и, вернувшись, острым копьем вонзилась в мой мозг.

– Ай! Мать твою! Что за хрень? – воскликнул я.

Меня охватил страх, я даже на секунду забыл о боли.

– Что происходит? Со мною никогда такого не было.

Дверь отворилась, и в комнату вошла женщина средних лет в белом застиранном халате и белой шапочке. В руках ее был небольшой лоток со шприцами и препаратами. Ее темные волосы были аккуратно собраны в кичку на затылке. От ее глаз к вискам бежали веселые морщинки.

– Ну наконец-то, пришел в себя. Мы уже заждались тебя.

Она широко улыбалась, а голос ее был добрым и приветливым, как у ведущей телепередачи «Спокойной ночи, малыши».

– Мы тебя завтра ждали. А ты, видишь как, сегодня оклемался. И Георгий Иванович сказал, что ты только завтра, а в среду уж точно. Георгий Иванович – наш главврач.

– Я что, в больнице? – с ужасом спросил я.

– А то где же? В больнице, касатик.

Она поставила лоток на тумбочку у изголовья моей кровати и достала из него шприц.

– Высунь ногу из-под одеяла, я тебе укольчик поставлю.

Я подчинился.

Она потерла место укола ваткой, и в палате повис сладковатый запах спирта.