Лили Рокс - Алиса в стране насильников

Однажды библиотекарь спросила, почему я так печальна. Я дала обычный ответ: «В книгах много печальных героев». А когда учительница спрашивала меня, почему я не общаюсь со сверстниками, я отвечала: «Ребята похожи друг на друга, а мне нравится проводить время с книжными героями». Если мне начинали задавать уточняющие вопросы, отделывалась с помощью религиозных фраз, таких как: "На все воля Божья!"

Окружающие обычно принимали мои ответы за личную особенность, своего рода проявления аутизма в сочетании с моей религиозностью. И дядя Билл поддерживал эту версию.

Мое поведение обсуждалось на консультации в школе, но его причины не были точно установлены. Решили, что все связано со смертью родителей. Мне дали абсурдный совет – излить свою печаль на бумаге, а потом разорвать ее. Но печаль, вызванная тяжелыми сексуальными надругательствами, не могла быть снята такими упрощенными средствами. Опекун же запретил мне проявлять эмоции, и я старалась соблюдать этот запрет.

И все же особенности моего поведения побудили моих кураторов перевести меня из обычной светской местной школы в католическую, церковно-приходскую. Где на мои отклонения от нормы не будут обращать внимания.

Джордж Абрамян поручил опекуну отправить меня в школу Католического центра в соседнем городе. Эта школа находилась в ведении Абрамяна.

К тому времени, когда я перешла в Католический центр, группы среди учеников старших классов уже сформировались. Я вписалась в сообщество "странных" детей, которые были близки мне тем, что тоже подверглись насилию. Мы находились под контролем, нас держали в состоянии транса и программировали во время школьных занятий.

На обязательных религиозных уроках всех учеников готовили к исповеди перед отцом Вебером, ректором нашей школы. В тот день, когда сестра-попечительница велела нам идти на исповедь, я отказалась это делать. Потому что испытывала сильный страх, опасаясь, что меня опять подвергнут сексуальному насилию на исповеди, пока мои сверстники стоят в очереди за дверью исповедальни.

Но сестра объявила, что я сатанистка и попаду в ад. Меня, однако, не сильно это обеспокоило. Я уже не видела большой разницы между Католицизмом и Сатанизмом. И у меня не было больше желания придерживаться католических принципов. Мои иллюзии развеял тогда священник, подвергший меня насилию и такому опустошению, которое продолжительное время, буквально вынуждало «сходить с ума».

Год учебы в выпускном классе я провела словно в трансе и все больше отдалялась от религиозных ценностей. Однако, пребывание в Католическом центре увеличило мою выносливость. Как мне было приказано дядей Биллом, я записалась в команду по легкой атлетике. Католический центр являлся лучшей школой в штате по подготовке легкоатлетов за счет того, что здесь использовалась техника контроля над сознанием для спортсменов с целью приведения их к наилучшим результатам.

Девушки и парни собрались после школы на тренировки. В основном у нас проводились забеги. Я часто бегала в паре с парнем, его звали Джон, он учился в выпускном классе соседней обычной школы и был лучшим в забеге на милю среди юношей штата.

С возрастом я становилась все привлекательнее, на меня стали обращать внимание мальчики. А Джон предложил мне совместные тренировки. Вместе мы учились держать дыхание во время пробежек и наращивать темп от тренировки к тренировке. Мы бегали в быстром темпе, я старалась не отставать от парня, иногда он подстраивался под мой темп, иногда опережал и потом поджидал в условленном месте, чтобы вместе вернуться назад.

Мои тренировки по развитию физической выносливости оказались успешными. Джону нравилось бегать со мной, как и мне с ним. Мне льстило его внимание, мне нравился этот парень, который был старше всего на год.

Как-то раз, сразу после забега, Джон сказал, что хочет меня поцеловать. Это было неожиданно. Я никогда раньше не целовалась. Поцелуи в нашей семье не были в почете, а дядя Билл использовал меня, без поцелуев. Целующихся людей я видела только в кино. Мне вовсе не хотелось целоваться, но Джон так просил об этом, что неудобно было отказать.

Я вообще не умела отказывать. В самом деле, что мне трудно дать себя поцеловать этому красивому спортсмену?!

Меня воспитали послушной девочкой. И постоянно внушали, что следует вести себя так, как говорят другие, более умные и опытные люди, потому что так будет лучше для всех.