Вадим Шабанов - Охота

Как только я зашел домой, у меня сразу же возникло чувство, частое в таких случаях. Как хорошо у меня дома, приятно пахнет, уютно. Открыв холодильник, я взял бутылочку вина Ведерникова Каберне-Савиньон, откупорив штопором, налил в бокал и залпом выпил. Схватив бутылку, бокал и тарелку с сыром пармезан, я вышел в беседку рядом с баней. Лег на диван в тени виноградной лозы и задумался над методами лечения, которые использовала Кристина. Все это напоминало какую-то организованную секту. Правда, других людей я не видел. Все внимание было ко мне как клиенту. Эти прозвища Атум и Амон были придуманы для эффектности и значимости проводимых процедур. Кристина, конечно, выразилась бы по-другому, это нужно для эффективности лечения и проводимых процедур. Эти бессмертные существа, живущие вне физической вселенной, добавляли веру и визуализацию представления будущего. Было такое ощущение, как будто я уже в плену этого «Солнечного круга».

Один раз я уже попадал в плен в армии во время службы в Афганистане, наш взвод должен был вывезти заставу, которая охраняла стратегическую развязку дорог в радиусе нескольких километров. Время было беспокойное, наши войска выходили из Афганистана, и всем хотелось вернуться домой живыми. Саму заставу со всех сторон окружал лес, на рассвете мы, как нам казалось, зашли на заставу тихо на четырех танках и двух боевых машинах пехоты. Застава была построена из глиняных кирпичей и по форме напоминала небольшую крепость высотой в трехэтажный дом.

Выглядело не очень убедительно, но в этой стране большинство построек было из глины. Солдаты, которые обитали на заставе, уже были собраны, оставались последние приготовления. Всего на заставе было около двадцати человек, которые вели постоянную круглосуточную охрану дороги. Это патрулирование, временные посты на дорогах во время прохождения продовольственных колонн транспорта. Инвентарь, запасы еды, мебель, оборудование и всевозможное оружие, все это поместилось на трех грузовиках и двух боевых машинах пехоты, также на вооружении у них был один танк Т-72, который редко выезжал за пределы заставы.

И вдруг началась мощная, безостановочная стрельба из всех видов стрелкового оружия. Мы бросились к окнам, которые были как бойницы в крепости. По всему периметру вокруг заставы из леса выходили боевики-моджахеды или, как мы их называли между собой, душманы. Это были члены нерегулярных вооруженных групп, мотивированные исламской идеологией, организованные в единую повстанческую силу в период гражданской войны в Афганистане. Они воевали против законного правительства Афганистана и Советской Армии в 1979-1992 годах. Душман в переводе с арабского языка означает злоумышленник, враг. Стреляли они вверх в небо, тем самым показывая, что в любой момент они могут опустить стволы в нашу сторону, но они готовы договариваться. Мы были полностью окружены, и силы наши были явно неравны. Только из одних гранатометов, которыми у них были вооружены каждый пятый, они могли разрушить нашу глиняную крепость и сжечь вместе с содержимым этой заставы. Но при этом и половину своего состава они бы потеряли, мы же не на расстреле. Наши танки и БМП дали бы хороший отпор, но мы были на открытой полянке, а они в лесу вокруг нас, что нам не позволяло вести прицельный огонь. Я быстро поднялся на третий этаж со своим напарником Мурадом. Вместе мы натаскали патронов, гранат и приготовились к длительному бою. Взяв на прицел душмана, который навел на нашу глиняную крепость гранатомёт, я вслух сказал: получай, гад, пулю в лоб, как вдруг Мурад схватил меня за руку: подожди, подожди, не спеши.

– Как не спешить? Сейчас он выстрелит и заживо сгорим. А за ним и другие начнут в нас стрелять. Надо первым бить, первым, слышишь, Мурад. Ты лучше возьми вон того в красном чурбане, у него тоже гранатомет направлен в нашу сторону.

– Смотри, – крикнул Мурад, – что он делает, прапор

наш?

Из нашей крепости вышел наш командир взвода прапорщик Куруг и пошел в сторону леса.

– Да он что, сдаваться пошел? – закричали мы с Мурадом одновременно.

Дойдя до середины поля, которое нас разделяло, он остановился, подняв одну руку вверх.

Подожди, подожди, он вышел на переговоры. Красавчик, это какой-то, может, даже выход. Они ведь тоже не стреляют пока в нас, значит, надеются на какой-то торг. Ситуация была крайне опасная и накалена до предела, один неосторожный выстрел мог бы все перечеркнуть. Здесь я был согласен с Мурадом. И переговоры могли бы как-то решить эту обстановку. Через минуту, которая, кажется, тянулась как целый час, вышли из леса два высоких бородатых, опоясанных лентами с патронами боевика-душмана. На головке у них была шапочка паколь. Это означало, что они имели отношении к Ахмад-шаху Масуду, который являлся одним из лидеров афганских моджахедов и душманов. Он был крайне жестким и непримиримым противником СССР, хотя в нашей стране он пользовался уважением как честным и прямой человек, безусловно соблюдающий законы войны. Его называли Панджшерским львом. Панджшер – это был огромный горный массив. Так вот, такие шапочки паколь носил Ахмад-шах и заставлял носить всех своих подчиненных. В ней он напоминал элегантного французского художника.