Илья Видманов - На последний шанс меньше

– Дуй к нему! Вы оба – быстро вон на тот диван!

– Вам, молодой человек, следует быть вежливее… – заметил Каштан с мрачным выражением. – Оставьте своё рычание и угрозы баранам. Лично я никуда двигаться не собираюсь, мне и здесь хорошо. – Тут он вызывающе поглядел вторженцу прямо в глаза и стоически добавил: – Выкладывайте лучше, зачем пришли!

Незнакомец покачал головой, сквозь маску послышался его приглушённый вздох. Выпрямившись до хруста в спине, он размял плечи и направился к перечащему.

– Бить будешь? – осведомился Каштан с подчёркнутым спокойствием. – Ну бей! Но напугать не рассчитывай!

Незнакомец замер в одном шаге, его бритвенно острый взгляд прошёлся по лицу дерзкого авторитета, скользнул по его одежде, рукам, ногам. Каштан недобро нахмурился. Вдруг голову его двинуло, в глазах потемнело, показались звёздочки. В ушах зазвенела глухота. Михаил Сергеевич понял, что его ударили, схватили за руку и теперь тащат – носки его дорогих ботинок волочатся по полу.

Незнакомец усадил обмякшего авторитета на диван, оглянулся и ожёг злым взглядом мокрого от пота хозяина дома.

– Чего остановился?! – с криком он подпрыгнул к бледному от ужаса Николаю. – Шевелись! Вперёд! Быстрее!

Подстёгиваемый пинками, Николай вскочил резвее белки и в секунду очутился рядом с Михаилом Сергеевичем. Лицо его от спешки стало причудливым сочетанием красного и белого. Вторженец оглядел их, замерших на диване, заострил взгляд на каждом – сумрачной, недоброй физиономии Каштана и его полной противоположности, трясущемся, чуть ли не роняющим слёзы толстяке. Недобрую тишину разрезал его жестокий голос:

– Ну вот мы встретились… Вы… И я.

Он потянулся левой рукой к шее – пальцы в перчатках зацепили краешек маски и резко сорвали её, обнажив молодое, усеянное недельной щетиной лицо. По загорелой коже катятся капельки пота. Правильной формы нос выглядит так, будто ни разу в жизни не знал драки. Ямочки под носом и на подбородке смотреться мужественно и в тоже время немного комично. Короткие русые волосы липнут от пота, а голубые глаза горят, как самоцветы.

– Ну?.. – парень бросил победный взгляд. – Узнаёте?!

Михаил Сергеевич вцепился в него взглядом, как коршун. Он смутно помнил, кого и как в последние годы обидел и сейчас спешно тасовал лица в памяти. Николай же замер с отвисшей челюстью. На мгновение он забыл, как дышать.

– Это… – промямлил он, задыхаясь, – это же Краснов! Никита Краснов! – он повернулся к Каштану с выпученными, как бильярдные шары, глазами. – Это сын моего зама!

– Бывшего зама… – поправил парень и мрачно почесал оружейной мушкой щёку. – Человека, которого вы убили.

Михаил Сергеевич закрыл глаза – его ещё трепыхающийся гонор схлопотал убийственный удар. Посидев в молчании, он постарался очистить голову от лишних мыслей и взглянул на вторженца совсем другими глазами. Голос его прозвучал с мужественным спокойствием.

– Так значит ты поквитаться пришёл?.. За отца?..

– За отца, – не опуская глаз Никита кивнул. – Да, пришёл.

Николай таращился то на Каштана, то на Никиту. Пухлый рот его оставался открытым, словно он хотел что-то сказать, да онемел язык. Михаил Сергеевич настроился на хладнокровие: никакого туза в рукаве у него нет, остаётся только принять реальность и наедятся на случай.

Никита нарушил повисшее молчание.

– Не знаю, что вы там сделали, да и знать не хочу… Мне всё равно! Украли что-то, кого-то убили… Плевать мне! Но вы убили моего отца… – кулак его взлетел к груди и сжался аж до треска. – Моего отца! Моего! Это был замечательный человек, лучший из всех! Настоящий офицер! И что вы с ним сделали?.. Вы его оклеветали! Заточили. Затравили…

Глядя парню в глаза Каштан сухо произнёс:

– Мы всего лишь сделали то, что нам было нужно. Мы бандиты, Никит. Душегубы. И деловые люди… У Коли – он кивнул на соседа – возникли проблемы. Он дурак, конечно, и вина его, но поскольку мы с ним в одной лодке, а кто-то всё-таки должен был оказаться крайним, то мы и выбрали его заместителя. Я так понимаю, твоего папу…

У Никиты зачастило дыхание, глаза широко раскрылись, ноздри заходили ходуном. Его пальцы стиснули рукоять пистолета, а на щеках заиграли желваки.

– Что сделали, то сделали, – продолжил Михаил Сергеевич косясь на Николая, уже готового упасть в обморок. – Дела наши такие. Но… прежде, чем ты убьёшь нас, я хочу, чтобы ты взял в расчёт две вещи.

Никита захотел резко возразить, но сжал губы и наклонил голову – какая-то мысль не дала грубо заткнуть врага, заинтересовала выслушать. Он небрежно бросил: