Максим Перелыгин - Внутри себя

Приложил немного усилий, и мне удалось отодрать полоски скотча. Холодный предмет оказался в руке. Это был металлическая штука, тяжёлая – к такому выводу пришло моё сознание, пока рука преодолевала расстояние от раковины до глаз.

Строительный степлер.

– Что за хрень?! – вырвалось из моего рта. – Как это понимать? – Я вёл диалог сам с собой, при этом прекрасно понимал, что по ту сторону камеры меня хорошо слышат, ну, по крайней мере видят мою реакцию.

Это был самый обычный строительный степлер. Мозг в очередной начал бурную работу, пытаясь расставить всё по нужным местам. Как ни странно, но я достаточно быстро сообразил, зачем эта штуковина находится в комнате.

Ещё одно испытание для меня. У него всё под контролем, а самое главное, это меня больше всего бесит, что всё происходящее здесь идёт строго по его плану. Точнее, по сценарию. Этот грёбаный строительный степлер я нашёл именно тогда, когда должен был. Складывается такое ощущение, что я на подсознательном уровне играю свою роль – роль жертвы, которая беспрекословно выполняет всё, что требует от неё режиссёр. Вот почему я его не нашёл раньше?

А?

Да потому что не должен был, тогда он для меня был бы бесполезен. Но только не сейчас. Сейчас незамысловатый строительный инструмент был моим очередным ключом к спасению.

Я не могу об этом думать.

Боль накатывает откуда-то изнутри. С каждым его ходом моя сила воли ломается, он знает мои слабые места и каждый раз бьёт именно по ним. Сначала тошнотворное ведро с человеческим дерьмом. Я тот человек, который не переносит подобные мерзости. От одного вида, а тем более запаха экскрементов меня выворачивает наизнанку. Поэтому, когда здесь, в этом закрытом полумраке, я обнаружил целое ведро с человеческими испражнениями, то подумал, что моя жизнь на этом закончится. Я до сих пор удивляюсь, как мне удалось пройти это испытание – достать нож зубами со дна тошнотворного ведра. Наверное, это стремление выжить. Когда ты хочешь жить, ты готов на многое, даже на то, что на первый взгляд кажется невозможным.

Я уверен, что он всё знал. Знал мой страх, ударил именно туда. Или у меня паранойя. Нет, я не схожу с ума. Мы знакомы. Никто не будет мучить незнакомого человека, если только он не сделал ему ничего плохого. Я снова посмотрел на фотографию, затем перевёл взгляд на телевизор, на котором была надпись «УБИЙЦА», и покачал головой.

– Я не убийца, – прокричал я, уставившись в мигающую красную точку. – Я не убийца, – прокричал ещё раз, но уже по слогам. Я почувствовал, как мои глаза наполнились солёной влагой.

– Я никого не убивал, слышишь меня. Никого. – Последнее слово я тоже произнёс по слогам, надеясь, что таким образом мой посыл станет для него понятней.

Слёзы потекли по грязному лицу, где грязь, пыль и кровь превратились в каменистую маску. Пару капель попали на снимок, который по-прежнему лежал у меня на ногах. А с него всё так же смотрели на меня трое незнакомых мне людей.

Очередная слезинка упала с глаз и приземлилась точно в левый бок. Резкая боль привела меня в чувство, вырвала из мира страданий.

Я сконцентрировался на холодном предмете, лежавшем у меня на ногах. Прекрасно понимаю, зачем он здесь. Строительный степлер здесь для того, чтобы я не сдох, как уличный пёс.

Всё просто, для него – не для меня. Я не смогу этого сделать, это же ужасно больно. Но выбора у меня нет, уже всё решено, решено тем, кто сидит там, где мигает эта красная точка.

Больной урод! Хочет опять увидеть человеческие муки, а точнее – мои.

Урод, урод, урод!

Теперь, сидя на полу, опершись спиной на стену, я глазел на свои ноги, где находились уже три предмета: фотография, антисептик и долбанный строительный степлер.

Не набор, а мечта. Именно то, что нужно человеку, закрытому хрен знает где, хрен знает кем и хрен знает для чего. Определённо он хочет меня убить, но не сразу, этот псих всё просчитал, всё до мелочей.

Кто он? Я не знаю. Я до сих пор ничего не вспомнил. Я даже не знаю, сколько прошло времени: час, два, пять часов или целый день. Ощущение, что я здесь уже целую вечность. И этому нет конца.

Ужасно болит живот, да и всё тело в целом. Крови я потерял не так много, лично мне так кажется, хотя могу ошибаться. Слабость по всему телу, болит голова и самое забавное то, что я хочу есть.

Скоро желудок начнёт есть сам себя. Трудно поверить, что человек с открытой глубокой раной думает о еде. Какое-то безумие.

Надо действовать или я так и останусь сидеть в этом положении до конца своих дней, а они уже так близко, что видно невооружённым глазом.