Александр Полюхов - Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»

– Где Жданов? – мимоходом спросила Ксения и, увидев лицо «папы», осеклась. – Что-то случилось?

– Всё случилось, больше нечему. Завтра летим в Москву. Собирайся. Отправляйтесь с Николкой ужинать. Без меня.

Оставшемуся в одиночестве Матвею хотелось залезть на плоскую крышу виллы и выть на Луну, долго и протяжно, с надрывом. Психологический спад после сложной операции – знакомое состояние. Только годы уже не те, сил мало. Боевых товарищей рядом нет, родных – тоже. «Да и что можно рассказать Степану или Анне о последних неделях? Самих впору подбадривать после страшных событий. Ксюша? – Девчонка, только-только оправившаяся (тьфу-тьфу!) от посттравматического стресса. С ней про шпионскую жизнь не поговоришь! Был бы Чудов здесь…». И Алехину стало стыдно: жалеть себя, когда у друга ГОРЕ! Накрыло отвращение, когда мерзкой тварью в дебрях подсознания мелькнула вроде бы спасительная мыслишка: «Ведь Чудов сам предложил охранную связку Варвара-Анна».

Человек не несет ответственности за то, от чего отказался. Однако Матвей согласился на предложение друга, а значит, поступок Чудова стал и его поступком. Отчасти или полностью? Зависит от наличия совести. И недостойно опытного разведчика убаюкивать её фразой «Не я виноват». Его операция – ему и отвечать. На коллег и Президента кивать бесполезно.

Достал виски, не обратив внимания на этикетку, и стал методично напиваться. Такое с ним прежде не случалось. Алкоголь не помогал: мозг не желал разгружаться, только желудок переполнила желчь и накатила изжога. Вылил остатки на бюст в саду. Г ипсовый лик заблестел, будто вспотел от влажности южной ночи. Хотел разбить бутылку о голову Ленина, воспитание не позволило: Ильич в случившемся, если и виноват, то очень косвенно. «А вот те, кто замешан прямо, пожалеют». Успокоив себя напрасной клятвой, полупьяный надолго встал под прохладный уличный душ. На бюст нет-нет, да поглядывал. Мысли роились разные, ничего конкретного на ум не шло. С тем и заснул, нереально устав от реальности. После выпивки мучила жажда, а заставить проснуться не смогла.

Литвинова изворачивалась, как могла, только Коммандо таки не удержался и сделал ей предложение руки и сердца. Парень походил на первоклашку, не понимающего, отчего одноклассница не дает ему понести свой портфельчик. Будь им по семь лет, Ксения избрала бы простой способ – двинула ему учебником по башке. Взрослая не вправе, тем более, уже переспавшая с киприотом. Потому пришлось рассказать про любимого, что ждет в Москве, и про женскую ветреность, толкнувшую в объятия Николаса. «Здесь же остров любви, вот и согрешила», – лгала девушка, прикрывая своекорыстный эксперимент по проверке способности вновь наслаждаться сексом. У виллы на сон грядущий коснулась губами колючей щеки и, не оборачиваясь, прошла к себе. Вещи в дорогу уложила заранее. Разделась, легла в ванну. «Быстрее бы пролетели оставшиеся часы»!

Работник посольства передал добрую весть и исчез. Эстер сидела в баре «Палм Бич» и нарушала диету: в огромном мороженом «Бомба» открывала слой за слоем новые сорта шоколада разной мягкости и горькости. Знала: метаболизм и совесть позже отомстят, но сейчас радовалась. Не ликвидации еще нескольких, пусть и важных, террористов, а тому, что еще способна участвовать в острых делах. Что, благодаря Алехину, вспомнила молодость, что Четырехпалый лично попросил включиться, что члены Kidon остались живы. Еще грело скорое возвращение домой к любимым внукам, которым смешно соврет про поездку. Кончился десерт, завершил работу бармен, а Эдельстайн сидела и смотрела на звездное небо. Нет, не ждала, что вдруг появится Матвей или его юная связная, просто не хотела, чтобы волшебная ночь окончилась. В номер еврейка ушла перед рассветом, увидев болид, прочертивший темно-синий бархат. Метеор сыпал искры, и ей даже послышалось шуршание. Желание загадать не сообразила.

Есть разные методы допроса. Типа, сразу, как только потрясенный пленный попал к противнику в руки, ему тыкают стволом в лицо и угрожают пытками. Затем в ход пускают насилие: от физического до сексуального. Позже применяют удушение или утопление и т. д. Со стреляным воробьем, побывавшем в американской тюрьме в Ираке, прелюдии излишни, допросы малопродуктивны. Его надо сразу поставить в условия, при которых он сам посчитает необходимым поделиться информацией. Для Анвара избрали именно такой вариант. После театральных объятий на палубе ему связали руки, засунули в тесную выгородку внутри машинного отделения и «забыли» на время пути до Хайфы. Шкипер, сообразивший, с кем связался, был рад высадить пассажиров на подошедший катер израильских ВМС. На прощание «полька» ткнула пальцем в фотографию семьи моряка, пришпиленную у штурвала: «Береги детей». Тот сглотнул слюну и кивнул.