Александр Аввакумов - Точка невозврата

– Любви все возрасты покорны. Откуда я мог знать, что Екатерина Волкова несовершеннолетняя. Когда вы бы сами увидели ее тело, ни на минуту бы не задумались о ее возрасте.

– Я с вами не согласен. Если бы вы поинтересовались у ее дяди возрастом племянницы, то узнали бы. Я не могу не верить гражданину Тихонову, который утверждает, что он неоднократно говорил вам о ее возрасте. Ну, так что мы будем писать? Знали вы об этом или нет? – спросил Абрамов. – Это очень важный для вас вопрос.

Покровский посмотрел куда-то в сторону, видно соображая, что ему ответить. Лицо его покраснело от напряжения. Он был не глуп и отлично понимал, что от ответа зависит вся его дальнейшая судьба.

– Да, я знал, что она несовершеннолетняя, но ничего с собой сделать не мог. Словно опытная женщина, она стала играть на моих желаниях, и я потерял голову. Да, да. Вы не улыбайтесь! Она стала играть со мной, словно кошка с мышкой.

– Расскажите подробно, что между вами было. Можете не стесняться в деталях. Я не буду записывать наиболее острые моменты вашего общения, – предложил ему Виктор. – Я жду!

Покровский тяжело вздохнул и, попросив воды, начал говорить.

***

– Впервые я увидел Екатерину Волкову в кабинете моего непосредственного шефа Тихонова, – начал свою исповедь Покровский. – Он пригласил меня к себе и попросил съездить с Катей в нашу обкомовскую больницу, расположенную на улице Чехова. Ей нужно было срочно пройти какое-то обследование, о котором он уже договорился с главным врачом. Я быстро отвез ее на своей машине и решил все вопросы в регистратуре. Она прошла к врачу, а я вышел на улицу и сел в машину. Ждать Екатерину пришлось не очень долго. Вскоре она вышла и попросила отвезти ее домой.

Когда мы подъехали к дому, Катя неожиданно пригласила меня на чашку чая. Меня, словно черт дернул, нужно было отказаться от этого приглашения, но время мне позволяло, и я поднялся вместе с ней в квартиру. Вы только не подумайте, тогда ничего у нас не было. Поговорив с ней и попив чаю, я поехал на работу.

После нашей первой встречи прошло дня два или три, точно сказать затрудняюсь. Я уже забыл о Кате, когда она вдруг позвонила мне на работу и пригласила навестить ее вечером.

– Катя, как же я к вам приду? Что скажут ваши родители? Я не хочу, чтобы ваш дядя посчитал меня каким-то извращенцем. Сами подумайте, сколько мне и сколько вам лет.

– Вы не переживайте, дома никого не будет. Папа в командировке в Москве, а мама на работе. У нее занятия со студентами, и придет она домой не раньше десяти часов вечера.

Я тогда замялся, не зная, соглашаться на это весьма необычное приглашение или отказаться. Сейчас бы я точно отказался, а тогда, не знаю почему, я дал согласие. Я долго не решался подняться в квартиру, но потом, пересилив себя, направился к ней. Катя, как и говорила, была одна.

После первой встречи у нее дома мы стали видеться чуть ли не каждый день. Я отлично понимал, что мы с ней не пара, что она еще школьница, а я вдвое старше. Однако стоило ей позвонить, как я буквально терял разум и мчался к ней, забыв про приличия. Так продолжалось несколько раз, я приезжал к ней домой, забирал ее, и мы долго катались на машине по городу.

– А, почему вы не женаты, Виталий? – как-то поинтересовалась она.

Ее обращение ко мне без отчества, с одной стороны, насторожило меня, а с другой, в какой-то степени обрадовало.

– Да так получилось, – ответил я ей, – мне нравилась одна девушка, но она не дождалась меня из армии и вышла замуж. Вот с тех пор я и решил, что больше никогда не буду влюбляться, а тем более жениться.

Весь этот вечер она задавала мне подобные вопросы, а когда мы вернулись к ее дому, неожиданно крепко поцеловала меня в губы. Поверьте, Виктор Николаевич, это был поцелуй не девочки-школьницы, а искушенной в любви женщины.

Время шло, и постепенно наши отношения перетекли в интимную сферу. Катя оказалась не только хорошей любовницей, но и расчетливой женщиной. Она требовала все больше и больше к себе внимания. Мы посещали концерты в консерватории, часто бывали в театрах. Я не знаю, что она говорила матери за эти вечера, проведенные со мной, но, ни мать, ни ее дядя не догадывались о наших взаимоотношениях.

Однажды, она поинтересовалась у меня, что будет, если об их интимных делах узнает ее мать или дядя. Я был в шоке от этого, казалось бы, простого вопроса. Увидев мое замешательство, она засмеялась и сказала, что лучше она обратится с заявлением в милицию, чем расскажет об этом своим родителям. Ведь при обращении в милицию она сразу убьет двух зайцев – оправдается перед родителями и посадит того, кто оттолкнет ее. Услышав это откровение, я увидел в ней искушенную в интригах женщину.