Ричард Пратер - Рукопись Чейма

Оба головореза слыли весьма неприятными личностями, опасными и беспощадными в минуты дурного настроения, в каком они пребывали почти постоянно. У меня ни с ними, ни с другими громилами Киффера неприятностей, по крайней мере серьезных, не было. Так почему же тогда эти бандюги увязались за мной?

Смешно было вспоминать, что всего несколько часов назад я смотрел на миссис Глэдис Джелликоу с некоторым опасением и лениво размышлял о Маккиффере, над черноволосой головой которого вчера просвистели пули. По слухам, стрелял один из бандитов Эдди Лэша, самого, пожалуй, главного в городе преступного авторитета.

Уж не знаю, был ли он главарем или только лицом, приближенным к криминальному миру, но во всяком случае процветающим "бизнесменом" он был. Лэш жил в красивейшем пентхаусе на крыше одного из двух высотных зданий на Уилширском бульваре, известных под названием "Грайан-Апартамент". Там у него был роскошный, чудовищно дорогой, великолепно обставленный номер люкс.

Об архитектурных достоинствах этого особняка мне известно потому, что мне довелось побывать на шикарном приеме в столь же роскошных апартаментах по соседству с апартаментами Лэша.

Вид Маккиффера заставил меня вспомнить о Лэше не только из-за вчерашней попытки прострелить тому голову, а еще из-за того, что было бы менее удивительно, если бы на "хвосте" у меня повис Эдди Лэш или один из его "служащих". И это при том, что прошло уже почти два года с тех пор, как мне пришлось скрестить копья с Лэшем. Он, правда, обладал хорошей памятью и не забывал про тех, кого желал бы превратить в трупы. И я не сомневался, он с радостью проделал бы это со мной. Но это уже другая история.

Я опустил бинокль, вытащил записную книжку и вписал туда номер машины: FZ-440. Принадлежала она несомненно Маккифферу. Он каждый год покупал новый "линкольн" и всегда одного и того же цвета – темно-синий. После этого я вернулся к своему "кадиллаку" и выехал со стоянки. У первого же светофора я свернул налево, в то время как синий "линкольн" тащился еще далеко сзади. Так мне удалось от него оторваться.

Я проскочил два светофора в последний момент перед тем, как зажегся красный свет, попетлял по переулкам и, убедившись, что избавился от непрошеных попутчиков, направился в клинику "Уэстон-Мейси".

В коридоре клиники мне встретилась медсестра в зеленой форме. Она улыбнулась и прошла мимо. Ее туфли на низком каблуке поскрипывали по натертому до блеска полу. Я остановился перед палатой номер 16 и постучал. Низкий рокочущий голос, не похожий на голос больного человека, рявкнул:

– Входите!

Я вошел в палату и закрыл за собой дверь. Палата была просторная, белоснежные шторы были подняты. Широкое окно выходило на зеленую лужайку с цветочными клумбами. В комнате в трех вазах тоже стояли цветы. Новая мебель, телевизор.

Гидеон Чейм в голубой пижаме с короткими рукавами сидел очень прямо на широкой больничной кровати, опираясь спиной о подушки. До пояса он был укрыт одеялом.

– Мистер Скотт? – спросил он.

Перед тем как ехать к нему, я звонил в клинику, так что он ждал меня.

– Совершенно верно. Вы хотели меня видеть?

– Да. Мне известно, что вы разыскиваете Уилфреда Джелликоу. Я крайне заинтересован, чтобы его нашли. И в его благополучии тоже. Расскажите, что вам удалось узнать.

Вот так, прямо с ходу он и приступил к делу. Мне был знаком такой тип людей.

Даже на больничной койке, едва избежав смерти, он производил впечатление прочности, солидности, силы. Несмотря на жилистые руки и слегка обвисшие щеки, он был в отличной форме для человека шестидесяти трех лет, неделю назад перенесшего сложную операцию на сердце. Крупный, широкоплечий, с большой головой. Лицо с широким мясистым носом и толстыми губами. Почти черные глаза были окружены морщинами. Над переносицей залегли глубокие складки. Волос почти не осталось. Его всегда зычный голос не ослаб, видно, и сейчас.

– Ну? – громко и нетерпеливо рявкнул он повелительным тоном.

– Откуда вам известно, что я разыскиваю мистера Джелликоу? – спросил я.

Чейм окинул меня грозным взглядом. Его черные с проседью брови, густые и лохматые, крыльями опускались к переносице и там соединялись. Они выглядели как одна длинная, дважды изогнутая бровь и напоминали небольшую летящую птицу.

Он яростно сверкнул глазами и гаркнул:

– Вас это не касается. Ваше дело – принять к сведению, что мне это известно, и я хочу знать, что вы обнаружили. Не беспокойтесь, я вам хорошо заплачу. Очень хорошо.