Виолетта Якунина - Охота на Анжелику

Она приняла душ и направилась в номер. Лика чувствовала, что сумела обрести некое подобие душевного спокойствия и даже твердо решила, что больше не станет плакать и жалеть себя. Если не можешь изменить ситуацию, следует менять свое отношение к ней. Поэтому она намеревалась сходить в какой-нибудь дорогой ресторан и вкусно поужинать. Раз Макс хотел, чтобы она развлекалась, она будет развлекаться.

Хотя за последние годы она никогда никуда не ходила одна и, наверное, подрастеряла навыки. Нет, она не считала себя закоренелой пуританкой, но так уж получилось, что, когда в ее жизни появился Макс, он оттеснил постепенно всех остальных на второй план. Она не принимала участие в вылазках по злачным местам, которые устраивали ее подружки, перестала тусоваться с приятелями-танцорами. Везде, куда бы она ни отправлялась, тащила с собой Макса или следовала за ним по его приглашению. И теперь она чувствовала внутреннее волнение, которое вертелось веретеном в животе, но отступать она не собиралась.

Кирсанов почему-то ощутил озноб. Вынырнув в очередной раз, он увидел, что красотка исчезла. В номер дунула, решил он и пошел погреться в сауну.

Она сидела на нижней полке, подложив под свою аппетитную попку полотенце и спустив бретельки на грудь. Вот к чему это было делать – спускать эти хреновые бретельки? Уж тогда б вообще обнажилась в общественном месте! Нет, его определенно бесила собственная реакция на эту девицу.

Он залез наверх и оттуда, насупившись, наблюдал, как крупная капля пота медленно ползет по ее виску до скулы, срывается и падает на грудь, а там прячется в ложбинке между двух белеющих в разрезе купальника окружностей. Черте что, – мельком подумал он, чувствуя, что снова возбуждается, и обмотался потуже полотенцем.

Она же сидела как древнеегипетская мумия, не шелохнувшись, всем своим видом демонстрируя полное равнодушие к его персоне. Интересно, если он возьмет и станет сейчас на голову, она покажет как-то, что заметила его трюк или так и будет сидеть истуканом, пялясь в стенку?

Тут в сауну, хихикая, завалили две девицы и стали трещать, как сороки. Объект пристального кирсановского внимания не замедлил воспользоваться моментом, чтобы продемонстрировать собственную независимость и презрение к себе подобным – Королева Арктики величественно встала и покинула парилку, ловя на ходу свои бретельки.

– А тут с вениками парятся? – кокетливо поинтересовалась у Кирсанова одна из девиц.

Другая подобострастно захихикала.

– А знаете, когда женщины меньше всего говорят? – спросил он в свою очередь.

– Нет, просветите, – зашлись те смехом.

– В феврале, – ответил Кирсанов и вышел вон.

Плавать расхотелось. И не ему одному. Той, что привлекла его внимание, тоже было не видать. Бассейн почему-то потерял свою притягательность. И он и тоже засобирался к себе в номер. Это уже не лезло ни в какие ворота. По дороге он твердо решил, что нужно пойти в бар, закадрить любую девицу, а дальше по полной программе. А то состояние его психики почти пугало – уже на баб в бассейне реагирует, словно слюнявый малолетка.

Он шел по коридору, «весь в мечтах и делах», пробуждая в себе дух задремавшего мачо. И почти чувствовал душевный подъем и готовность к мужским подвигам. “Qui quaerit, reperit!” – был его девиз, что в переводе с латыни означало: «Кто ищет – находит».

Лика решила, что этим вечером наденет именно эти джинсы, хотя взяла их с собой только по настоянию Алевтины, нудно хрипящей в трубку наставления, относительно гардероба. Джинсы были расшиты стразами, что диктовала последняя мода, и попали в ее гардероб как дань затаенного желания «идти в ногу». А белый свитер нравился ей самой, мягкий, из пушистой ангоры, с рукавами из облегающего стрейча. Красивый! И она была в нем красивой: тонкой и звонкой.

Внезапно зазвонил телефон. Отшвырнув одним движением свитер, она перекатилась через кровать и схватила трубку с тумбочки. Это был Макс. Наконец-то!

– Алло! Привет! – сказала она.

– Привет, малышка! Как ты там без меня? Не скучаешь?

– О, Макс!

От радости, что слышит его родной голос, Лика тут же позабыла, что должна была быть с ним сурова и непреклонна. Ей было уже неловко, что она злилась на него и даже назвала «свиньей». Сейчас уже она сама себя «свиньей».

– Как прошел твой первый день, милая лыжница? – игриво поинтересовался муж. – Надеюсь, ты очаровала всех вокруг своими потрясающими успехами?