Иван Банников - Хозяин жизни

– Чёртовы дети, – проворчал я, глядя на сомнительные подсохшие куски хлеба с непонятной начинкой внутри. – Не давали спать всю ночь. А воспитатели набухались и просто забили на это.

– Ничего, домой приедешь и поспишь, – начальник брякнул на стол полупустую стеклянную банку с гигантскими зелёными оливками.

– Не посплю, – я тяжело вздохнул.

– Так всё безнадёжно?

– Мы разводимся, – я вздохнул ещё тяжелее.

– Ну и хрен с ней, – пожал он одним плечом. – Другую найдёшь.

– Так что за дело у тебя для меня? – я постарался сменить тему.

– Пожри сначала, – сварливо проворчал он, вытирая лоб и щёки смятым грязным платком.

– А давно она делала бутерброды? – я взял один и с подозрением понюхал.

– Нормальные они, в холодильнике лежали, жри чего дают.

Несколько минут мы молчали, сосредоточенно жуя и думая каждый о своём. Оливки оказались бесподобными, и я нагло съел почти все, выкладывая косточки на столе в виде снежинки.

– В Псковской области возник очаг непонятного заболевания, – наконец-то принялся рассказывать Павел, развалившись на стуле и почёсывая волосатую грудь через помятую рубашку. – Тридцать пять случаев острого кишечного расстройства, четыре из них с летальным исходом. Местные врачи затрудняются в постановке диагноза. Патологоанатомы в растерянности.

– Ну, блин, Паш, ты меня поражаешь, – я позволял себе такую фамильярность по отношению к начальнику, потому что находился у него на хорошем счету и обеспечивал стабильность кресла под его задницей. – А что, Ярика нельзя было послать? Это же явно его случай. Он на этом собаку съел.

– Я не знаю, чего он там съел, но Ярослав уже три дня как в больничке лежит, – угрюмо сообщил Павел, одновременно шевеля и кустистыми бровями, и пышными усами. – В инфекционку упекли. Остальные все на заданиях, а Кочеткова замуж выходит, у неё сейчас первичные половые прелести суженого-ряженого на первом месте, а не работа.

– Когда уже нашу команду будут расширять? – сварливо озвучил я риторический вопрос. – Не можем же мы поспеть везде. Я в отпуске был впервые за пять лет и то какие-то сраные шесть дней.

– Не зуди, – Павел нетерпеливо постучал толстыми пальцами по столу. – Скоро дадут нам ещё три ставки. Не проблема выбить деньги. Гораздо труднее найти таких же, как ты или Кочеткова.

Я испытал небольшой приступ гордости, но благоразумно сдержал эмоции. Но характер не позволил мне согласиться сразу.

– А когда Алка выходит? Может, всё-таки она туда поедет? У меня столько материалов накопилось, отдел статистики уже рвёт и мечет, я им данных уже по пятнадцати делам никак не предоставлю. И анализ гриппа за прошлый год не закончен. И ротавирус в Смоленске надо когда-нибудь уже наконец проанализировать. И вспышку малярии в Капотне передать ребятам в Минздрав…

Я мог бы ещё долго перечислять все дела, накопившиеся на рабочем столе, но начальник устало прервал меня, стукнув кулаком по столу.

– Хрен с тобой. Сам поеду. Но если по моему возвращению у тебя будет хоть одно незакрытое дело или неоконченный анализ, то тебе несдобровать. Понял меня?.. Как мама?

Павел был очень непростым человеком с тяжёлым характером, но что мне в нём всегда нравилось, так это искреннее участие в жизни подчинённых.

– Проблемы с памятью почти ушли, – я прикусил губу. – Рассеянность ещё есть, но не так страшно, как поначалу. Нормально.

– Ну ничего, ничего, – теперь он добродушно похлопал по моей руке, лежащей на столе. – Хорошо, что вовремя спохватился. А Борисович её подправит, будет как новенькая. Ну всё, вали домой, а завтра чтоб был здесь как штык и закрыл все свои дыры. Чтобы нечем потом было мне тут тыкать, какой ты у нас занятый.

– Завтра суббота, – недовольно проворчал я, идя к двери, получил в спину пучок сочных матюков и аккуратно закрыл за собой дверь кабинета.

Домой ехать не хотелось совершенно. Но и невозможно же бесконечно уходить от проблемы, когда-то с ней надо столкнуться лицом к лицу. Чёрт бы побрал все эти любови и отношения.

Но жена удивила. Меня встретила тихая и пустая квартира. Нет, конечно, вся мебель и почти все вещи остались на своих местах. Но Кристина всё же смогла уйти без скандала, забрав лишь одежду и часть посуды. Могу поспорить, что это благодаря влиянию благоразумной тёщи, надо будет потом её поблагодарить, что ли.

Из последних сил я принял душ и завалился в большую кровать, которая ещё хранила ненавистный запах жены. «Завтра в первую очередь поменяю бельё», – подумал я и почти сразу заснул.