Нина Пушкова - Богиня победы

– В Европе, говоришь… – Сосо задумался. – Перевозка через границу – тоже риск. А деньги потом как назад везти? Можно безналом, конечно, но тоже геморрой, придется объяснять, откуда бабки взялись…

Он вдруг вспомнил о том, что ореховские из Москвы тоже недавно стали держателями части общака. И на последней сходке высказались в том духе, что их долю не мешало бы повысить. Сосо пообещал – с ореховскими ссорится не было смысла: жесткие ребята. Но реальные деньги, как только появлялись, тут же куда-то вкладывались. Обстановка в стране была такая, что только успевай снимать навар! Купил, продал, получил маржу, и сразу надо делать следующее вложение, чтобы не упустить момент. Случалось, что и общаковские деньги шли в дело, правда, потом опять возвращались в казну. От Сосо редко требовали предъяву, но кое-кто из заклятых друзей, в принципе, мог это сделать, и тогда было нужно, чтобы казна была продемонстрирована в целости и сохранности…

– Мы за партию водки из Финляндии расплатились? – спросил Сосо.

– Еще нет, – ответил Карен.

– А когда ее разгрузят в порту?

– Послезавтра.

– И сразу бабки потребуют?

– Сразу.

Сосо доел лобио и утер салфеткой рот:

– Вкусно готовят, молодцы… Ну, тогда нам наличные понадобятся, верно?

– Еще как понадобятся! – отозвался Карен.

– А не камушки всякие.

– Это точно, брюлики тут не при делах…

Сосо еще немного подумал и сказал:

– А отвези-ка ты эти брюлики в Москву. Ореховские ведь хотели получить часть общака? Так пусть подавятся!

Карен ухмыльнулся:

– Хорошая идея! Вроде и обещанное даем, и геморрой с себя снимаем… Только как мне ехать? С водкой-то я должен вопрос решать!

– Тогда поручи кому-нибудь из своих. Только чтоб надежный был, не просрал камушки по дороге.

– Найдем надежного пацана… – вставая, сказал Карен.

Он решил поручить это дело Кирпичу. Леха Кирпичев по прозвищу Кирпич был бугай, которого хрен завалишь – от десятерых, если надо, отобьется. К тому же он был исполнительным и молчаливым, а главное, лишних вопросов не задавал. Надежного здоровяка нередко использовали для специфических поручений. Вот и сейчас выбор Карена пал именно на него.

– Отвезти надо кое-что в столицу, – сказал Карен Кирпичу.

– Надо – отвезу.

– С ореховскими придется побазарить.

– Надо – побазарю.

– На рожон лезть не обязательно, просто отдай камушки, и все. Ты не решал, скажи, ты курьер от Сосо.

– А что за камушки?

– Дорогие камушки. Долей общака с ореховскими делимся, так что береги их, как собственные яйца.

– Понял, – сказал Кирпич. – Мне одному ехать?

– В Москву поедешь один. На вокзале тебя наш человек встретит, Димоном зовут. Он из московской братвы, все ходы и выходы знает. Если что – тебя прикроет.

В «Красной стреле» Кирпич уложил мешочек в кобуру с «большой» и спрятал под подушку. Перед выходом из поезда камни перекочевали во внутренний карман, под молнию. Выйдя на перрон, Леха огляделся. Крепкий парень в такой же, как у Кирпича, кожаной куртке, стоявший в сторонке, приблизился и настороженно взглянул на гостя:

– Ты, что ли, от Сосо?

– Ну, я.

– Тогда пошли. Стрелка через час, опаздывать нельзя.

Димон в последнее время работал в одиночку, отколовшись от московского преступного сообщества. Когда сам себе хозяин и не пашешь на авторитета, выгод больше, хотя и опасностей больше. Поэтому на всякий пожарный Димон избрал покровителем не местного «крестного отца», а питерского – Сосо Махарадзе. Тому был нужен стукачок в «южной столице», который отслеживал бы там все пертурбации и доносил о них покровителю. А Димону нужен был тот, кто смог бы выручить в кризисных ситуациях.

Не так давно Димон взял под «крышу» несколько новых обменников и поначалу кайфовал, снимая с них жирный навар. Это был вроде как его индивидуальный бизнес, поэтому делиться он ни с кем не собирался. Но один из обменных пунктов оказался как раз на территории ореховских. С него потребовали ежемесячно отстегивать очень и очень серьезную сумму, поэтому на группировку у него был зуб.

– Уроды! – бубнил Димон в машине, пока они ехали по московским улицам. – Сами работать не хотят – норовят на чужую шею сесть и ножки свесить! Так что я с ними базарить не пойду – гнилой базар может получиться. Ты давай сам, паря, а я, если что, впишусь. Годится?

– Годится… – одним словом ответил Кирпич. По идее, серьезных разборок не предполагалось: все-таки ехал не чужое забирать, а отдавать свое.